Сначала уважаемые маги требовали тишины, потом - чтобы мы заткнулись, затем дяденьки взмолились... но мы с девочками были неумолимы. Охладили нас, правда, быстро. Именно лорд Мальборо произнес громко и таким тоном, что всем поплохело враз:
— Тишина.
И наш порыв захлебнулся... Все выпускницы тут же умолкли, как будто резко выключили звук в помещении, да и я вместе с ними не спешила высовываться.
Кстати, не высовываться мы решили конкретно. Нас распустили, и мы, поняв, что дело пахнет керосином, мгновенно преобразились: исчезли с горизонта шпильки, яркие помады, мини-юбки, стрижки с укладками, многочисленные цацки (гремящие браслеты, без которых ни одна уважающая себя ведьма не выйдет в люди). Метлы отнесли на парковку, и все мы мгновенно стали походить друг на друга, и вообще не на обычных ведьм — бледные, вымученные, с потухшим взором, со строгой косой, в длинных, до пят, с воротником стойкой черных платьях — мы их тогда сразу у завхоза подчистую вынесли. Тайфуном в сто двадцать километров в час влетели в каморку старушки и разнесли ее ко всем демонам. А затем постирали все эти траурные тряпки, а то до этого о форме вообще никто не вспоминал за все шесть лет учебы.
Следующие дни наши проходили в молитвах о скорейшем возвращении былых времен. А потом случился он — памятный момент. Момент истины. Невероятный сумасшедший поворот моей судьбы.
— Дорогие мои ведьмочки, — дрожащим от волнения голосом обратилась ко всем нам, выпускницам, преподаватель Эллидора Ряземская, — Завтра у вас первый экзамен... — она запнулась, — ...на котором будут присутствовать члены комиссии.
— Неужели... — высказалась одна из нас испуганно.
— Да-да, Альмира. Пришел наш черед.
Девочки побледнели до состояния свеженьких умертвий от подобной «радостной» новости с утра пораньше. Причина? Поясняю. За прошедшую с момента приезда магов неделю из нашего института были уволены пять преподавательниц и исключены сорок восемь учениц. А на карандаше у начальства висела еще дюжина. Титанической верой в себя ни одна из нас не обладала, а потому аудиторию наполнили громкие всхлипывания и нечастые завывания. Все предвидели наихудший исход.
— Крепитесь, девочки, — трагически прошептала Эллидора.
Ночь мы провели: одной рукой пакуя чемоданы, другой держа Ротеонский вестник (где как раз напечатали статью про наш институт на целый разворот), а глазами судорожно изучая учебник и конспект по Практическому Зельеварению. Именно на нем и должна была решиться судьба каждой из нас.
Утро наступило стремительно, даже слишком. И такое ощущение, что прошлось оно прямо по мне.
Без пяти минут девять в аудиторию Х мы входили абсолютно не выспавшиеся, бледные и дрожащие от волнения. Уныние на наших лицах смог бы рассмотреть даже слепой, а уж если говорить о нестабильных аурах…
Аудитория была второй справа. Вошли друг за дружкой, гуськом. Расселись. Дождались звонка. В абсолютно-трагичной тишине аудитории он показался мне каким-то зловещим предзнаменованием. Я глубоко вздохнула, чтобы успокоиться, и пригладила свой тугой и такой непривычный пучок волос. Не поднимая головы, встали, когда вошли члены комиссии. После стандартных расшаркиваний, нам выдвинули условия для успешного прохождения экзамена:
— Сорок пять минут на то, чтобы сварить любое зелье на ваш выбор, — сообщил лорд Мальборо скучающим тоном, — Пользоваться учебниками и конспектами строго запрещено. Время пошло.
Демон взмахнул рукой, и все наши учебные материалы (в которые, как мы надеялись, нам разрешат подсматривать), любовно разложенные до этого на столах, взмыли синхронно под потолок, чтобы тремя аккуратными стопочками сложиться на полу у стены. А пустые котелки, наоборот, расположись перед нами.
Сами же члены комиссии расселись на радушно предложенные им Эллидорой диванчики, чтобы уже оттуда равнодушно следить за нами и действием в общем.