В тайне сердца я лелеяла мысль превратить его однажды в ящерицу и сделать своим домашним питомцем. Лилу, мирно лежавшая рядом на кровати, мяукнула, давая понять, что питомец у меня уже есть.
В эту минуту в дверь моей комнаты постучали.
— Тук тук, к тебе можно? — спросил мамин голос.
— Конечно, мам, заходи.
— Смотрю, ты уже все собрала, — самая красивая женщина на планете окинула взглядом мои вещи и села рядом со мной на кровать. В руках она держала книгу и небольшой сиреневый свёрток. — Найдётся место ещё для парочки вещей?
— Да, а что это? — книга, которая в действительности оказалось чьей-то старой толстой тетрадью, перешла из маминых рук ко мне на колени. Обложка с двух сторон была полностью разрисована цветами и растениями. Они витиевато переплетались между собой, рождая красочный и гипнотизирующий рисунок. Надпись гласила: "Дневник Алана Ли"
— Папа вёл дневник? — удивившись, непонимающе подняла на нее глаза. — А ты ни разу не говорила мне про это?
У нас с мамой самые честные и открытые отношения. Она единственный человеком, с кем я могу делиться всем на свете. Она мой самый первый и навсегда лучший друг. И я всегда благодарила вселенную за то, что в момент, когда она размышляла над вопросом, в какую семью меня отправить, то направила именно в ее животик.
Да, у меня не было отца, но зато есть лучшая на свете мама.
— Милая, пожалуйста, не сердись. Я ждала, когда ты станешь достаточно взрослой для этого дневника. Твой отец начал его вести сразу, как я забеременела, и всегда называл своего рода посланием для тебя, — она улыбнулась, — Он никогда не сомневался в том, что ты родишься девочкой и в том, что магия однажды проснется в твоей крови. — мама сделала небольшую паузу и задумчиво посмотрела на тетрадь. — Мне давно надо было тебе рассказать…Твой отец был травником и…
— Одним из лучших! — перебила пышногрудая блондинка, появившаяся в дверях в облегающем вязанном платье.
— Мама!
— Бабушка?
— Ой, вот не надо делать такие лица! Я чуток добавила себе прежней молодости, — она изящно стряхнула с плеча тугие локоны.
— Ага, и ещё кое — где ты себе добавила, — смеясь, я указала ей взглядом на плавные и не в меру выпирающие формы.
— Ты как со старшими разговариваешь? — ба всячески старалась придать лицу грозный вид, но спрятать улыбку у нее никак не получалось. — Не могла же я поехать в лес Шайон не подготовившись?!
— Ты тоже едешь? — отчего все вокруг так грезили этим лесом… Прямо массовое помешательство.
— Ты все запасы лунного порошка истратила? — мамины глаза серьезно смотрели на помолодевшую, но губы предательски дергал смех.
— Отвечаю по очереди. Да, едем все. Это традиция. И нет, у меня немного осталось. А теперь давайте отвлечемся от моей прекрасной фигуры — самодовольно улыбаясь, она прошла в комнату и эффектно, с грацией лани, села рядом с нами, — И вернёмся к Алану и твоим способностям, которые ты от него переняла. — взгляд скользнул на меня, затем плавно поднялся к маме. — И вот этой надо было давно тебе о них рассказать.
— Каких таких способностей? Единственное проявление у меня магии — это разве не инцидент по зажиганию свечей?
— Или лучше сказать инцидент по поджиганию моего дома? — ба все ещё злилась.
Но исключительно на маму. Я была вне опасности.
«Ты же совершенно ее не готовила! Как бы ребенок смог верно применить способности, не осознавая что с ним происходит?!»
Кто же знал, что свечи она хранит почти во всех шкафах и целый арсенал держит под своей кроватью… В тот день мой словарь ругательных слов на старо-ардском пополнился довольно интересными выражениями. И, собственно, именно из-за этого несанкционированного поджога, меня срочно отправляли на учебу, на которую до этого я не собиралась.
— Ты разве их не слышишь? — ба кивнула головой в сторону моих цветов. Горшки стояли большей частью на подоконнике и в углах комнаты…
— Не всегда, но… Разве не все ведьмы их слышат? — недоверчиво повернулась на маму, ища поддержки.
— Нет. И не смотри на эту дамочку. Она вечно тебя от чего-то защищала и недоговаривала… — блондинка подняла брови и окинула свою дочь недовольным взглядом.
— Мама!
— Ты думаешь, почему вы так внезапно переехали ко мне? — усмехнулась бабушка. — Потому что однажды твой ромашковый чай чуть не отправил друга твоей мамы в вечное путешествие по лабиринтам сонного царства. Хотя, надо признать, он мне никогда не нравился…
— Я помню, как мама выхватила кружку у него из рук, — флешбеки того дня всплывали в сознании, — А потом под каким — то странным предлогам выпроводила Макса из дома…Но ведь я тоже пила этот чай, и со мной ничего не случилось.
— Конечно! — фыркнула ба. — Ведь ты заворожила напиток только для вашего гостя.
— А так можно? — удивилась я, демонстрируя мои знания в магии, состоящие в большинстве своем из белых пятен. — И я сама заколдовала чай?
— Конечно! Ты же травница! — последовал еще один наполненный шарма и негодования поворт в сторону мамы, — Ты ребёнка совсем что ли ничему не учила?!
В дверь внизу позвонили, и, прервав свою тираду, блондинка, цокая высокими каблуками, направилась открывать. Когда мы с мамой остались в комнате вдвоем, она неторопливо произесла:
— С самого детства ты довольно прохладно относилась к магии, и я надеялась, что она не затронет тебя или коснется лишь слегка. Именно поэтому мы не собирались отправлять тебя на учебу. Но… твоё отношение к растениям всегда было особенным. Помню, как однажды, лет в пять, ты начала здороваться с ними. В тот день я словно увидела перед собой твоего отца. А та мелодия, которую ты напевала, пока заваривала чай… Мне уже доводилось ее слышать…К счастью, я успела выхватить у него из рук кружку…
— Но ведь это ромашковый чай, — недоумевала я, — Ромашка не снотворное и не…
— Верно, — кивнула мама. — И не все свойства трав и растений преподают и открывают всем волшебникам и ведьмам.
— Ничего не понимаю, — ответила я. — Тогда какой смысл учиться?
— У магии есть две стороны, Мелисса, светлая и темная. Вейн и Акрэ, это ты знаешь. А у магических предметов три свойства. Свойство, которым его наделяет Вейн, то, которое дает Акрэ и нейтральное.
— А то, что я сделала с ромашковым чаем…
— Это Акрэ. — спокойно проинформировали меня..
— То есть, я, что, темная ведьма? — подскочив, я стала нервно ходить по комнате, — Но я не хочу! Мне теперь придется всех неугодных превращать в жаб и злостно хихикать? Мам, почему ты смеешься? А волосы мыть раз в месяц? Или график выдадут?
— Представление о темных ведьмах твоя тетушка Элоиз не оценила бы. — она шутливо покачала головой.
Тетушку Элоиз я видела только один раз, но зато потом месяцами старалась ходить, сидеть и улыбаться, как она. Красивее женщины для меня в десять лет не существовало, не считая мамы, конечно.
— Но, мне казалось, у нас все светлые…
— С бабушкиной стороны — да. С дедушкиной — нет. И еще… — договорить ей не дали.
— Ну что, идем пить чай? Я заказала варенье из вишень-предсказателей и фиолетовой голубички, как ты любишь, моя дорогая. — ворвавшись в комнату, с любовью в голосе произнесла блондинка.
— Ба, я теперь что, буду темной?
— Родственники ничего не значат, — она на долю секунды как-то странно посмотрела на маму, затем подошла ко мне и приобняла, — Ты кем захочешь, тем и станешь. И выбирать тебе придется только на третьем курсе, чего сейчас переживать?