— Стой здесь и никуда не уходи, — скомандовала я Лаврику.
На Рыську только строго поглядела. Ну, ему хватило. Мигом пропал и только котелок жалобно тренькнул. Еще бы ему не тренькнуть, ведь этот прожора и горшок с собой уволок.
Надо же, про Тильду меня забыть угораздило. Но кричит-то она чего?
Вылетела я из дверей и все сразу поняла. Ну, конечно. Сказала ж ей, магичке этой, стоять. Так нет. Любопытство, говаривала бабуля, и кошку сгубило. Смотрю, стоит моя Тильдушка, вся с ног до головы в паутине и только мычит. Не крик то был, а ровно одно мычание-то.
Вот оно что…
Выходит, не пустил ее дух-то хранитель к дому. И стоит она, с места сойти не может, только глазами сверкает.
— Ну и куда ж ты пошла, Тильдушка? Сказала же, не спеши, — только вздохнула я.
А сама-то и не знаю, что делать. Как ее освободить от этой паутины?
Ладно. Сначала с тем проклятием разберемся. А то прыщики вроде больше стали, да и щеки распухли. Вон, глаза-то совсем уже как щелочки.
— Так слушаю я тебя, — быстро сказала. Тянуть уж некуда. Вон, проклятье силу набирать стало. Сама-то я уже давно на нее не злюсь. На Рыську вот злюсь, ага.
Но с ним я позже поговорю.
— Ну, давай, говори формулу-то нужную, — поторопила я королевишну. Мне же еще и с Лавриком разбираться.
А эта магичка только глазами хлопает. Вот, интересно, неужели не знает? Иль не учили их? Нет, как обзываться, так и учить никого не надо.
А как наоборот…
Я вздохнула:
— Тогда за мной повторяй, да поскорее. Прям вот очень тебя прошу!
— Да знаю я, — зыркнула королевишна и на одном дыхании выпалила:
— На земле этой, земле рода твоего, прощенья прошу у тебя, — и замерла.
Я тоже. Стоим, ждем, когда паутина спадет да прыщики сойдут.
Ан нет.
Ничего не происходит.
Светлая мать… Да что со мной-то! Ладно, Тильдушка. А я-то… Забыла ведь самое важное:
— Тильда, давай еще раз. И не забудь произнести свое имя. И мое! — королевишна глазами захлопала и прищурилась. Вспомнила, тоже.
И быстренько так, подгонять даже не пришлось, затараторила:
— На земле этой, земле рода твоего, я, Тильда Калитая, прощенья прошу у тебя, Ведяна Маленская.
Я согласно кивнула:
— Я, Ведяна Маленская, на земле рода своего, прощаю тебя, Тильда Калитая.
Уфф… Вроде, получилось. Прыщики стали светлеть, а паутина сначала побледнела, а потом и вовсе прямо в воздухе растворилась.
Тильдушка скорее ощупала лицо свое и чуть в ладоши не захлопала. Еще бы. Вот теперь можно и принцу на глаза попадаться.
А хорошо они так рядом смотрелись бы. Никос высокий, красивый да волос белый.
И Тильдушка. Волос темный, худенькая да прямая как тростиночка.
Королевишна радостно опустила руки и во все глаза уставилась на домик.
Я усмехнулась:
— В гости зайти хочешь, Тильда Калитая?
Ведь вижу — глаза у магички горят, до чего ж ей хочется избу поглядеть. Волшебству ведьминскому прикоснуться. А мне и самой ох до чего хочется и по комнаткам пройтись, и вокруг домика.
— Вот еще, — фыркнула королевишна, но шаг вперед сделала.
Попыталась сделать. Потому что ничего у нее не получилось.
Вроде и шагает, да на одном месте остается. Интересная тут у бабули защита стояла. От любопытных адептов, не иначе. А уж если она на огородике выращивала редкие растения, то по другому и нельзя.
А может, эта защита только от магов помогает? Ведьмочки-то, адептки факультета Ведьминского, наверняка свободно проходили.
Нахмурилась Тильдушка и опять неприязненно на меня посмотрела. Вот это она зря. Защита как почувствовала и легонько так, но оттолкнула королевишну.
Ох, до чего же штука-то полезная… Интересно, почему она только сейчас заработала. Не понимаю я ничего.
— Ну, тогда до свиданьица, — я кивнула, а Тильдушка, после такого-то приема, скорее развернулась да и была такова.
Ну, слава Светлой матери. С одной разобрались. А теперь скорее в избу, до жути же интересно все рассмотреть да разобраться, что же все таки с ней случилось.
А еще страшно кушать хочется, после таких-то запахов!
Давно уж время обеда. И вот интересно мне, откуда же взялась вся эта еда?
Глава 30
Я посмотрела вслед Тильдушке, юбка которой мелькнула за поворотом. Да, красивая тут в Академии форма. Непривычная, конечно. Вот такие юбки в складочку мне нашивать еще не приходилось. И длина-то ведь какая! Лодыжки даже видны. Ну, слава Светлой матери, мне такое надевать и не придется.
Ничего.
Сегодня вечером свое все в порядок приведу, а там с утра прямо вот к ректору отправлюсь.
А что?
Буду требовать, чтобы мой сундук сюда доставили.
Сколько можно в одном и том же ходить-то?
Решительно кивнула и поспешила в дом. Рыська все так же чинно сидел за столом, а вот Лаврик, вмиг опять побледневший, стоило только ему меня увидеть, вскочил и по стеночке, по стеночке, стал пробираться к выходу.
Конечно, я опять завелась. Еще бы. Хуже голодной ведьмочки может быть только недовольная ведьмочка.
— И как это все называется?! — мои глаза метали молнии. Рыська прижал ушки и закрыл глаза. Но меня этим вот всем было уже не пронять.
— Нечего глаза-то закатывать, вредина великовозрастная! Ишь, что творить стал, ведьмочки своей не спросивши.
Нет, ну правда. На Лаврика я и смотреть не хотела. Надо же. Худенький да бледненький, а туда же, к чужим фамильярам подход нашел.
–Ведя-ан, — промурчал вдруг Рыська, да этак ласково. Подлизывается, значит.
— На-ко вот, лучше съешь пирожок. С яблоками и корицей, между прочим. И пододвинул мне поближе тарелочку, на которой лежал одинокий, но такой ароматный пирожок. Корочка аппетитно поблескивала. Не пожалел маслица неведомый пекарь-то.
Всё, как я люблю.
Вздохнула, да и потянулась к пирожку. Тесто таяло во рту, а начинка была вот точь в точь, как у бабули.
Вот как такое может быть? Я задумчиво жевала пирожок и поглядела-таки на Лаврика.
Парнишка тотчас замер.
-— Да ешь ты свой пирожок, Лаврик, — вздохнула я, оторвавшись наконец от вкуснятины.
Вот тоже на мою-то голову парнишка. Прямо чувствую, что с тем Лавриком все непросто.
— А в печке, Ведяночка, — прикрыл глазки Рыська, — глянь-ка, горшочек стоит. О тебе, о ведьмочке своей, между прочим, позаботился. От сердца, можно сказать, оторвал. Мрр.
Я посмотрела на своего фамильяра:
— Неужели картошечка с белыми грибами? — прямо вот вырвалось у меня. Запах-то тушеных грибов все еще витал в воздухе.
— Откуда, Рыська? — строго спросила я. А то знаю я его. Эх, фамильяр у меня, конечно, редкий. Но иной раз может залезть и в чужой пространственный карман-то. Оно, конечно, поди потом найди кто был и кто взял. Только не дело это. Чужое-то на пользу не пойдет. Мне ли, ведьмочке, этого не знать. Аура будет чужая. Чисти ее потом, разбирайся. Не, нам чужого не надо.
— Так ведь неужто, Ведянка, ты не почувствовала, не узнала? — усы у Рыськи встопорщились и он обиженно на меня уставился.
Я прищурилась.
Запах был знакомый, такой знакомый и родной. Да только откуда тут бабулиной готовке взяться-то?
Опять “дымок”? Иллюзии?
— Да сразу уж говори, — вздохнула я. — Вот все тебе тайны-то разводить.
— Так угощение это. Угощение! — Рыська поднял лапу и поднял коготь вверх.
— Дядька Силай угощает, — добавил фамильяр и отставил в сторону вылизанный до первозданной чистоты горшочек.
Сразу видно, что в его горшочке было или рагу мясное, или бефстроганов какой. Картошечку-то с грибами Рыська не больно жаловал, с голодухи только если. От сердца оторвал он.