И продолжает радостно улыбаться словно кошель с деньгами нашла. А ведь так и есть, вдовец ведь ей наверняка заплатил. Сердце тяжело и громко заколотилось внутри, пальцы похолодели.
- Пожалуйста! Умоляю только не за него! Можно я просто уйду?
Из глаз закапали слезы. Вся деревня знает о крутом нраве этого мужчины. Выпить вовсе не дурак, не бедствует, считается зажиточным крестьянином, но уж больно скуп и жаден, да и на расправу скор. Уже не одну женушку схоронил, но что жены, что дети все в синяках ходили. Работают от зари до заката. Маргарите и самой у него батрачить приходилось, весь день в поле или хлеву, а покормить ни разу и не задумался. Другие в деревне хоть покормят приютских, а этот даже воды попить не даст и попробуй разогнись или отдохнуть присядь мигом плетью по спине перетянет. Девочки молча плакали, когда к нему на работу отправляли, если повезет удавалось выпросить у кухарки кусок подсохшего хлеба и в тряпицу завернув спрятать в платье, вот и вся еда за день.
Только последний месяц Мидрат стал слишком уж пристально Маргариту разглядывать, потом довольно причмокивал и что, бурча себе под нос кивал головой. Лишь один раз на выходе из коровника, где провела весь день я с ним столкнулась уже тогда поняла, что заинтересовался он. На выходе он схватил меня за руку и прижав спиной к стене облапил грудь, бедра и то, что ниже, приговаривая…
- Хороша девка! Ох, хороша!
Потом так же быстро выпустил, напоследок больно ущипнув за грудь.
Ох, и испугалась я тогда! Нет бы закричать, а у меня от страха голос пропал совсем не помню, как до приюта добежала.
Я так глубоко ушла в свои раздумья, что совсем забыла, где я нахожусь. Поэтому звонкая пощечина была для меня неожиданностью. Следом за первой последовала вторая, от чего я, не удержавшись слетела со стула на пол. Щеки горели огнем, слегка кружилась голова, слезы уже сами катились из глаз.
- Дерзкая! Мерзкая! Непослушная девчонка! Опять в облаках летаешь! Я отучу тебя отвлекаться!
Больно схватив меня за шиворот, толкнула к стене. Открыв маленькую неприметную нишу, достала оттуда длинную толстую розгу. Уже догадываясь что меня ждет, роняя крупные слезы и тихонько подвывая выдержала десять ударов по спине. От повторной порки за сегодняшний день чувствительность немного снизилась, да и рука у настоятельницы Офирии была куда легче чем у Тамани. Чувствуя, что одежда пропиталась чем-то мокрым и липким, теперь уже насквозь. С ужасом осознала, что такое уже не отстирать, а значит снова попадет.
В голове стояла гулкая тишина, настоятельница продолжала что-то говорить, но я не слышала ни звука. Навалилась какая-то аппатия.
Звуки появились неожиданно вместе с навалившейся слабостью. Зато уродливый цветок, стоящий на подоконнике, стал неожиданно расти, мгновенно увеличиваясь в размере. Еще через пару мгновений горшок разлетелся на куски, и он начал врастать корнями прямо в подоконник. Чем все закончилась я уже не увидела, так как ноги подкосились, и я без памяти рухнула на пол.
Когда пришла в себя то обнаружила что нахожусь в изоляторе. От узкой жесткой койки ныла отбитая спина, серые каменные стены тоже радости не добавляли. Судя по тому, что в изоляторе почти темно, могу предположить, что уже вечер. Так как узкое окошко под самым потолком пропускает совсем мало света.
На ноги смогла встать только с пятой попытки, от слабости тело плохо слушалось, желудок скрутило от голода. Сразу навалилось осознание произошедшего, моя сила вышла из-под контроля! Теперь мне конец! Из ордена приедет главный настоятель Билиар, а от него ничего хорошего ждать не стоит… теперь блокировки дара мне не избежать. По щекам снова полились горькие слезы… Нет, не позволю! Лучше смерть!
Когда стало совсем темно под потолком слабо загорелся тусклый световик, едва ли освещая унылую обстановку, узкая железная койка, умывальник, прикрученный к стене, и дырка в полу для с правления естественных нужд. Пару часов спустя загремел замок, и тяжелая железная дверь с противным скрипом распахнулась. Уж кого я не ожидала увидеть так это нашу кастеляншу Фаини, можно сказать человеком она была не общительным с усталым лицом и вечно грустными глазами. Седые волосы всегда уложены в аккуратный пучок, темно серое форменное платье и безупречно белый передник. Она была единственным взрослым, который не обижал сирот, не припомню чтобы хоть раз на кого-нибудь голос повысила.
Оглянувшись по сторонам и внимательно прислушиваясь Фаини вошла в карцер и положила мне на постель потрепанную сумку. Показав знаком чтобы, я молчала, наклонившись ко мне тихо зашептала.
- В сумке одежда и немного еды, переоденешься, как только выберешься отсюда. Настоятельница вызвала Билиара из ордена, завтра тебе запечатают дар, а потом выдадут замуж. Тебе нужно бежать.
От шока и неожиданности не сразу сообразила, о чем она говорит.
- Вы… Почему вы мне помогаете?
Кастелянша горько улыбнулась, глядя на меня.
- Когда-то меня тоже лишили дара... Я не могу тебе все рассказать, сейчас нет на это времени, тебе нужно уходить. Я написала письмо в королевскую канцелярию о том, что здесь происходит, если повезет, то они прекратят этот беспредел.
- А если нет?
- Тогда всем плевать на нас, и даже боги забыли о нас. Магически одаренные дети всегда ценились в государстве их обучали и наставляли как будущую силу страны. Что происходит сейчас я не знаю, но это неправильно. У меня нет денег чтобы дать тебе на дорогу. Все чем могу помочь это вывести тебя отсюда, а дальше сама.
Фаини провела меня темными коридорами на кухню.
- Как доберешься до леса смени платье, не забудь спрятать волосы. Очень уж цвет редкий. Когда доберешься до поселка надень плащ.
Все это она говорила уже в голос значительно ускорившись.