– То есть?
– Если их использовать при бракосочетании, то вступившие в брак никогда уже не разлучатся.
Тилорь удивленно вскинула левую бровь:
– Тогда почему они лежат здесь, а не выдираются наперерыв друг у друга брачующимися парочками? Ведь перспектива-то более, чем заманчивая!
– Во-первых, мало кто знает, что они здесь лежат, - резонно заметила ведьма. - А во-вторых, у этих колец есть и оборотная сторона: они ведь не обещают вечной любви. Лишь гарантируют вечность и неразрывность союза. Предположим, вы надеваете друг другу на палец эти кольца. Это все равно, как если бы священник взял цепь и сковал ею вас друг с другом. Быть может, через пару лет вы поймете, что ошиблись в выборе и этот человек вам не нужен - а уйти не сможете. Потеряется заявление о разводе, родится ребенок, которому нужна полная семья, ваш муж тяжело заболеет, и вам совесть не позволит бросить его без помощи. Кольцам наплевать, каким именно образом они удержат вас друг возле друга. Они просто энергетически неразрывны и подстраивают окружающую реальность под это свойство. Так что, подарить вам колечки на день рождения?
– Нет, спасибо!
– Вечный двигатель, если я не ошибаюсь? - перебил беседу Гридъяр.
– Да уж, - усмехнулась Хранящая. - Удивительная конструкция, которую создатель назвал вечным двигателем.
– Так это неправда? - разочарованно протянула Тилорь, заглядевшаяся было на статуэтку с вращающимися лопастями.
– Спорный вопрос. Этот двигатель не останавливается ни на миг, пока рядом с ним находится хоть один человек. Он питается нашими эмоциями, мыслями, аурой - словом, энергией в любом её проявлении. Но стоит нам уйти - или просто поставить достаточно сильный блок - и он остановится. Его создатель бессознательно умел так напитать его своей верой в его вечность и детским восторгом разгаданной загадки, что бедная статуэтка едва не взлетала!
– Жалко, что он ненастоящий, - с сожалением вздохнула Таррэ.
– Ну почему же сразу ненастоящий? Он вечен для всякого, кто захочет верить в его вечность.
Они помолчали. Каждый так и этак пробовал на зуб историю вечного двигателя, стараясь или окончательно её опровергнуть, или окончательно убедиться. Но старые магические легенды мало кому открываются сразу и полностью. Их бессмертие длится ровно до тех пор, пока не поставлена последняя точка, пока не рассеялось облако двусмысленности.
Тилорь в задумчивости взяла с полки лошадиную уздечку. Узда и узда: металлические кольца удил, прочные, но узкие кожаные ремни - и за что она сюда попала?
– Узда Пегаса, - не дожидаясь вопроса, пояснила Хранящая. - Позволяет владельцу поймать вдохновение и оставлять его возле себя столько, сколько он захочет.
– А что в ней плохого? - Тилорь уже привыкла к тому, что у всякой вещи, какой бы прекрасной она ни казалась на первый взгляд, есть свои недостатки. Двойственность мира, чтоб её…
– Подвоха нет, - покачала головой ведьма. - Муза действительно трепещет крылышками над плечом столько, сколько ты хочешь. Но переизбыток вдохновения тоже ведь вреден: от него ломаются перья и путаются в голове слова. Да и к тому же, если творческий процесс не прекращается ни на день, если нет той щемящей тоски ожидания вдохновения и упоения - то творчество, созидание превращается просто в работу. Искусство становится ремеслом.
– Грустно, - признала Тилорь, с сожалением возвращая уздечку на место.
Темь в подземельях стояла такая, что различить что-то дальше, чем на два шага, не позволял даже свет шэрита. Поэтому, пройдя ещё немного вперед и буквально нос к носу столкнувшись с каким-то непотребно обросшим мужиком с ржавой алебардой в руке, Тилорь не сумела воздержаться от пронзительного визга, услужливо подхваченного и на все лады повторенного дразнящимся эхом.
– Доброе утро, Джанг, - вежливо кивнула гному Хранящая и улыбнулась. - Зачем вы мне пугаете комиссию?
– Я?!! - возмутился тот. - Да туть вобче ничаво… Стою вот, охраняю, как вы велели…
– А что вы охраняете? - спросила покрасневшая от стыда Тилорь, смутившаяся от своего крика и спешащая замять инцидент.
– Как, чаво? - вскинулся гном, явно стосковавшийся без собеседников. - Да ведь токмо оставь на минутку - и фьють - уперли, выхлюпали! Оправдывайся потом!
– Что уперли-то? - непонимающе нахмурился Гридъяр.
– Как, что? - мужик уставился на них, как на карманьольцев, хвастающихся только что добытым огнем. - Спирт, конечно!
– Не поняла, - нахмурилась Тилорь, оглядываясь на Хранящую, стоявшую неподвижно и с каким-то озорством в глазах глядящую на гнома и пораженных магов. - Драконья кровь - один из самых дорогих эликсиров в наши дни - стоит спокойно на полке среди ромашки и дубовой коры; концентратом каштановой вытяжки вы без раздумий пожертвовали, чтобы… ммм… развеять сомнения риль Таррэ; а какая-то бочка со спиртом стоит под отдельной охраной?!!!
Ведьма мягко улыбнулась и развела руками:
– Что поделаешь, боюсь, студентам восемнадцать лет, а не восемьдесят, так что их куда больше интересует спирт, чем драконья кровь…
Гридъяр понимающе тихонько рассмеялся:
– Да уж, как меняются жизненные приоритеты с годами!
– Ух ты! - восторженно раздалось за их спинами и тут же сменилось обиженным: -
АЙ!!!
Голубоватые искры (в который уже раз за это утро?!!!) с язвительным шипением взвились над чем-то, выпавшим из обожженных рук чародейки.
– Философский камень, - не оборачиваясь, определила Хранящая. - Он очень не любит чужие руки.
Таррэ оскорбленно передернула плечами, но промолчала.
– Это тот, что дает бессмертие и обращает любой металл в золото? - неверяще воззрилась на тускло облитый серебристым сиянием гладкогранный камень Тилорь. - Быть не может!
– Может. Смотрите.
Ведьма смело взяла в руки послушно засветившийся игривой белой искоркой где-то в глубине камень и, сняв с тонких пальцев одно из колец, ловко приложила его к гладкому боку камня. Тот чуть нагрелся, искорка разрослась, охватывая белым внутренним пламенем весь камень - и серебряное кольцо в пальцах Хранящей окуталось багровым облаком. Когда же камень потух и облако развеялось, кольцо в свете шэрита сверкнуло золотыми гранями. Ведьма невозмутимо надела его на палец.
– Но тогда почему…
– Потому что этот камень не служит никому, кроме своего хозяина, - перебила, не дослушав, Хранящая. - А хозяином его может быть только истинный философ. Но философы ни во что не ставят ни богатство, ни жизнь, поэтому им не нужно золото или эликсир бессмертия, да и сам камень не нужен… Философский камень - это артефакт, обреченный на вечное одиночество…
– Но ведь вы… - заспорила было Таррэ, но смолкла, перехватив снисходительно-насмешливый взгляд Хранящей.
– Что я? Я могу брать камень только потому, что меня охраняет защитная магия Храма, да и то только ради демонстрации. Вздумай я и вправду разбогатеть за счет камня - и в этих подземельях впервые появилась бы уборщица с совком и веником.
Ведьма осторожно положила на место дымящийся и явно уже обжигающий ей пальцы камень.
Тилорь вдруг начала стучать зубами. Холод, отступивший было перед увлекательными легендами, сладким вином струящимися из уст Хранящей, набросился на неё с невиданной силой.
– Быть может, мы перейдем к осмотру оставшегося Храма? - спросила-взмолилась она.
Ничуть не меньше её замерзшие маги с готовностью подтвердили, что в этих подземельях они уже осмотрели всё, что хотели, и Хранящая, невозмутимо кивнув на прощание остававшемуся Джангу, повела комиссию к выходу, скрытому в мареве дыма и темноты. Стены прощально целовали Тилорь холодным дыханием.
Чародейка задумчиво шла рядом с Хранящей, внимательно глядя по сторонам и говоря словно самой себе:
– Странное место этот Храм. Вроде бы, появился недавно. Но почему тогда от этих стен, пола и всех артефактов веет такой незапамятной древностью?
– Храмы - это средоточие магии, - отозвалась ведьма. - А что на всём Древе может быть изменчивее, непостояннее и необъяснимее магии? Она сама пишет свою историю, мало обращая внимания на человеческие представления о времени и древности.