— И то хлеб, — пробормотала я, понимая, что на большее рассчитывать не приходится.
— А где я там жить буду?
— Сергеевич договорился с местными, там тебе небольшой домик выделят. Будешь сельским жителям помогать, травки лечебные заваривать, скотинку заболевшую лечить.
Я скривилась, понимая, что ничего хорошего в ближайший год мне не светит.
— Какая скотинка, мама? Побойся Бога! Я всех рогатых боюсь до икоты. Да я уже после первых нескольких дней в этой глуши заикой стану.
— Ничего дочка, трудности закаляют, — усмехнулась родительница, — корову доить научишься, овец стричь, может еще и пряжу прясть.
Я заглянула в хитрые, немного прищуренные глаза матери.
— По-моему ты перепутала меня с одной из Диснеевских героинь. Издеваешься, да?
— Только чуть-чуть, — рассмеялась она, — не переживай, все у тебя будет хорошо. Вот увидишь, тебе еще там понравиться.
Я с подозрением посмотрела на маму.
— Надеюсь это не твое ведьмовское предчувствие.
Родительница пожала плечами.
— А, если и оно, то что?
— Бр-р, — поежилась я, представив, что придется остаться в этом захолустье дольше, чем требуется.
Уже через пару дней я сидела в вагоне поезда и с грустью махала через открытое окно родителям, прощаясь с ними и своим городом.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Стация Медвежий угол произвела на меня унылое впечатление: маленькая платформа, окруженная лесом и две небольшие тропинки ведущие вдаль. Кроме меня не нашлось ни одного дурака, сошедшего с поезда в этой глуши.
— Жесть, — прошептала я, крутя головой.
У края платформы стоял кряжистый бородатый мужик и весело махал мне рукой.
— Зарина Владимировна, — довольно пробасил он и оскалился во все тридцать два зуба, — счастлив, видеть вас.
— И чего он так радуется? Смотрит на меня, будто я не человек, а миллион долларов, вон, как глазки поблескивают. Может, ну его, этого Степана Сергеевича, сама как-нибудь до Козулек доберусь, а то, мало ли чего ему по дороге в голову взбредет.
Заметив мой настороженный взгляд, брошенный в его сторону, лесник стер с лица дурацкую улыбку и уже серьезным голосом произнес:
— Не бойся, девочка, я обычный человек, не вампир, не оборотень, так что не съем я тебя.
Я фыркнула.
— Подавился бы, если попробовал.
— Что, такая невкусная? — усмехнулся мужик.
— Ага, костлявая и ядовитая к тому же.
— Пошли уже, а то нам еще до дороги пилить и пилить пехом, а там ехать часа три.
— Уф, глушь, — вздохнула я, подхватив свою любимую метлу и рюкзак.
— Показывай дорогу, «лесной житель».
— Хм-м, точно «колючка ядовитая», — хмыкнул Степан Сергеевич.
Дорога оказалась грунтовой, никакого асфальта, так что поездка получилась еще та. Каждая кочка и ухаб, на которой подпрыгивал старенький жигуленок, отдавался неприятными ощущениями в моей пятой точке.
— У вас что, сидения в машине дубовые? Нельзя что ли было их чем-нибудь мягким обить?
— Зачем лишние деньги тратить? Я сзади не сижу, а попутчики у меня редко бывают, — ехидно произнес вредный дядька.
Я только стиснула зубы и приготовилась терпеть дальнейшие мучения.
В деревню мы въехали ближе к вечеру. Выбравшись на улицу, я попрыгала на месте, пытаясь размять затекшие ноги. В мыслях было только одно, добраться до кровати и вырубиться до самого утра, но не тут-то было.
— Зарина, я сказал местным, что ты правнучка Марфы Агафьевны. Она померла где-то полгода назад. Ее дом как раз пустует с того времени. Будешь жить в нем. Деревня тут небольшая домов тридцать пять. В основном старики, да пожилые люди, но и молодежь имеется, хоть и мало. Живут в основном за счет огорода и домашней скотины. Работы, сама понимаешь, в такой глуши не сыщешь.
— Фу-у, — простонала я, представляя, что год у меня выдастся еще тот.
— Вон, смотри Аграфена Никифоровна идет, Фенька здесь вместо старосты. Она объяснит, что к чему, да и до жилища твоего нового проводит, а я поехал, — как-то быстро протараторил мужик и, кинув косой взгляд на дородную женщину, ловко запрыгнул в машину и был таков.
Я перевела взгляд на подходившую ко мне сельчанку и в голове сразу же всплыли строки Некрасова «И коня на скаку остановит и в горящую избу войдет», точно про нее.
— Здравствуй, красавица, — громким, зычным голосом произнесла она и, обхватив за плечи, заключила меня в крепкие объятия, прижимая к себе.