А теперь облезлая моль Августина, развязала ему руки. Подсказала, как изжить ее со свету.
Даже травить не придется. А таков был изначальный план дракона.
— Родство с родом Фалоне ди Теаш обеспечит нас огромной армией, даст неплохие дополнительные ресурсы в борьбе с Ландером. Не ровен час, как он опять пойдет в наступление. Его сила крепнет, — советник все не унимается.
Не нуждается Мирград в наставлениях! Он уже вырос! Довольно старческих бредней!
— Ландер падет! Я его уничтожу! Подчиню себе его королевство! И для этого мне не нужна облезлая моль в женах! — синее пламя вырывается из его рта и опаляет праздничную мантию советника. — А ты если не хочешь отправиться вслед за моим отцом, поможешь мне! Или… Ференц будешь принесен в жертву вулкану!
— Ваш покойный отец не просто так опасался мощи Ландера. Не стоит недооценивать врага, — осуждающе качает головой советник.
— Сколько лет я ждал кончины выжившего из ума старикашки! А смрад его дыхания до сих пор отравляет королевство!
— Увольте, Мирград! Что за кощунство! — округляет глаза советник. — Ваш отец… слава о его подвигах не утихнет много столетий!
— Теперь я король! — поднимает руки вверх. — Все земли будут всецело в моей власти! И имения моей супруги достанутся мне! Можешь не сомневаться, Ференс!
— Но каким образом, ваше драконье величество?
— Ее родичи сами все отдадут, как извинение за испорченную дочь. Чтобы сохранить свои жалкие жизни будут молить меня, чтобы я взял все, чем владеют! — дракон закатывает глаза, блаженно улыбается.
Он уже представляет, как перед ним будут пресмыкаться несостоявшиеся родичи.
— Святой вулкан, это против наших законов. Вы посеете смуту в народе. Начнутся недовольства. Поднимутся бунты, — советник бледнеет.
— Всех казню! А облезлую моль в первую очередь! На костре сожгу! Так будет с каждым, кто посмеет усомниться в моей безграничной власти! — руки дракона покрываются чешуей.
Он рычит, представляет, как поставит на колени весь драконий мир. И подданные будут кричать его имя со страхом и благоволением. Он так близок к цели.
— Может, следует для начала разобраться, откуда в девушке взялась запрещенная магия? — осторожно интересуется Ференс.
— Нечего разбираться! Перед сожжением я заберу ее магию себе и тогда стану непобедим. Разорву Ландера на мелкие куски и скормлю его тушу своим псам! — облизывается в предвкушении.
— Это немыслимо! Король не может пользовать магию ведьмы! — ноги не держат старика, он со стоном опускается в кресло.
— А кто мне запретит! Я король! Я закон! Я власть! Я опора этого мира! — Мирград подходит к зеркалу, и с огромным удовольствием взирает на свое отражение. — Как же я красив. У моих ног должна быть королева, а не облезлая моль. Уверен, все мои подвиги вскоре будут вознаграждены святым вулканом!
Маша
— Ай! Больно, Семен! — одергиваю руку.
— Это мне больно! — вскакивает, тычет в меня радужным крылом. — Где мой хвост! У меня вместо морды, клюв! Моя прекрасная шерсть! — поднимает лапу, хочет почесать шею, у него не получается и он валится на пол. — Я был гордый хищник! А стал дичью, — продолжает причитать, лежа на спине и дрыгая лапами.
Про гордого я бы поспорила, скорее наглый, в меру упитанный, диванный кот, который боялся даже звука пылесоса.
— Зато ты теперь летать можешь! Еще говорить! А главное — тебя не пытаются сжечь! — замечаю обиженно. Никакого сочувствия! Эгоист! Я ему и свежего молочка, и рыбки, вот она благодарность!
— Пусть сожгут, заслужила, — каркает в ответ. Поворачивается ко мне спиной и расправляет хвост.
Посылает меня в известном направлении. Ни стыда, ни совести!
— Вот твоя благодарность хозяйке! А ведь я тебя на улице подобрала, облезлого, худющего, еле живого, — пытаюсь его пристыдить. — Без меня бы по подвалам бегал, да мышей ел.
— А теперь мне зерна клевать! Из-за тебя, Машка! — поворачивает голову, хрипит. Бусинки-глаза зло сверкают, молния из них вылетает и меня в ногу ударяет.
Подпрыгиваю на месте.
— Ты чего творишь! Вредный котяра! — вскрикиваю, потираю место удара. До меня доходит не сразу, туго соображаю. — Офигеть! Семен, у тебя реальные молнии из глаз? — отшатываюсь.
— Наверно, — протягивает неуверенно.
Похоже, и для него это сюрприз.
— Так ты теперь боевая птица!
— Птица! — взлетает и кружит по камере. — На меня теперь ни одна приличная кошка не посмотрит… Неприличная тоже… а я уже на любую согласен!
Подлетает ко мне, раскрывает клюв, в меня разноцветная пыль летит.
— Ого! — восклицаю. Он продолжает удивлять.
— Все! С меня уже песок сыплется! — камнем летит вниз, закрывает голову крыльями. — Помираююю…