— Радужно расцвечивается пространство, лишь при неисправности прибора.
— Заметь, я предупреждал.
— Ну и что! Мало ли что вякают дикари. Главное — нас занесло в параллельное пространство — кошмар? Параллельный ирреальный мир!
— Хотел путешествовать, вот и погуляем по ирреальным дорожкам. Чем они тебе не нравятся?
— Чем?! Отсюда еще никто не возвращался.
— Откуда же ты знаешь признаки перехода в этот мир?
— Теоретики рассчитали. Даже исследователей сюда отправляли. Никто не вернулся, — повторил Грох и заплакал совсем по-детски в голос. — Иногда путешественники исчезали… Одни считали, что их съели дикари в обыкновенных мирах.
— Так уж и съели? Таким и отравиться можно, — съязвил я, все же его шовинизм раздражал.
— А кое-кто считал, что сюда засосало, — пропустил мимо ушей «шпильку» плаксивый напарник. — Находились хвастуны, уверявшие, что выбрались из свихнувшегося пространства.
— Ну и мы попробуем.
— Опасно. Здесь иные физические законы, поэтому вместо возвращения в нормальное пространство, может забросить совсем к черту на кулички.
— Тем более надо исследовать новый мир. А вдруг законы здесь те же, вдруг зря нюни распустил.
Если быть откровенным, то подобием пространств и не пахло. Но надо же как-то успокоить плаксу. Мы висели в небе, которое пронизывал рассеянный свет. Ни одного источника света, ни звезды, ни солнца, но тьмы нет. Дышалось тоже не плохо, не жарко и не холодно.
— Полетели, — предложил Гроху, загребая воздух растопыренными пальцами. Это конечно не крылья и даже не ласты или плавники, но лететь можно.
В сумрачном небе плыл темный шар. Вот к нему мы и летели.
Я не понимал слез Гроха. Ведь так классно птицей скользить в небесах. За одно это стоило посетить ненормальный, сумасшедший мир. Сумасшедший — еще не значит, что плохой. Я встречал психов, которые ни разу в жизни не делали умышленного зла. Так стоит ли бояться ненормальностей?
Грох тоже оценил плюсы невесомости, слезы просохли, только осталось несколько грязных бороздок на щеках.
«Супермен редко умывается», — пустил очередную подколку, но только мысленно, зачем добивать анемичное дитя, развившейся до мыслимых пределов цивилизации.
Наконец причалили к шару.
— Смотри! — изумился Грох.
На глиняной поверхности сферы четко отпечатался след человеческой руки.
— А шар то искусственный?! — добавил он.
Теперь мы осматривали десятиметровый шар внимательнее.
— А вот дверь, обыкновенная дощатая дверь. Значит, и здесь живут, но только в небе, как ангелы.
— Смотри, как бы эти ангелы не выклевали кое-чего, — пессимизм надежно сидел в потрохах Гроха. Он зло сплюнул — бесформенная капля медленно упорхнула в небеса.
— Посмотрим, надейся, что ты не прав.
Я потянул за ручку — дверь скрипнула, а мы влетели в сферу.
В полом шаре было светло — ярко горела лампочка. Утвари почти не было. Хозяева висели в невесомости: глава семейства посапывал, прикрыв глаза тряпкой; трое детей кувыркались, играя в пятнашки; а хозяйка что-то готовила.
Грох щелкнул тумблером в своем приборе.
— Анализатор речи, — пояснил он на ухо. — Мы поймем их и сможем говорить на языке аборигенов.
Хозяйка всполошилась, увидев нас. Она что-то кудахтала, к ней присоединились дети и муж.
Анализатор только пощелкивал, но мы их тарабарщину и на йоту не понимали. Так продолжалось минут пять. Наконец, словно плотину прорвало — анализатор сработал — болтовня семьи из шара стала понятной, и даже мы поняли, как поздороваться.
Семейка начала успокаиваться, потек нормальный разговор.
Мы почти не кривили душой, сказав, что путешествуем, что прилетели издалека. Только не уточнили, как далеки наши дома.
Хозяйка оценила нашу одежду, не то, что их домотканое тряпье. Аборигены здорово отставали в вопросах техники, но меня удивила их лампочка. Без проводов, знай себе, плавает по комнате, но светит?!
— Ребята, почему лампочка светит?
— Я знаю, — живо откликнулся старший парнишка. — Мы как раз проходим в школе.
— Вот и расскажи, — подбодрил мальчугана. Я чувствовал, что свет — темное дело — первая нестыковка законов физики.
— В центре расположен черный нагревательный элемент, — бойко начал школьник. — Черное впитывает тепло и разогревается.
Я подбодрил кивком. Этот постулат соответствовал и моим представлениям.
— Если поднять над ним зеркальный экран, как колбу термоса, то он начнет впитывать тепло из окружающего газа. Газ, отдав тепло, охлаждается.