«А ведь наши отшельники часто стремятся к подобному результату, — подумал, но промолчал. — Аскеты пытаются атрофировать эмоции и независимость от тела».
— Ладно, хватит болтать попусту… давай свою побрякушку. Интуиция и внутреннее видение подсказали суть неисправности прибора. Как мог, занялся сваркой поломанной кнопки, наладкой неисправных узлов. Скоро со лба капал пот, а рубаха взмокла — нелегкое дело волевая сварка и изменение молекулярных связей.
— Готов, — протянул прибор хозяину. — Можешь испытать. Грох нервничал.
— Давай вместе испытаем, — объявил он.
— Хорошо, — согласился с трусливым, но достаточно справедливым предложением. — Слетаем на минутку в какой-либо мирок, но только не твой, до нуля выхолощенный, и обратно.
— Отправимся к пяти полым, ты не против?
— Почти все гуманоиды пятипалые…
— Нет, — прервал Грох. — Не к пятипалым, а пяти полым. Я — бесполый. Вы — двуполые, есть однополые существа. А там — пяти полые.
— А-а-а, — наконец дошло до меня, и вновь проснулся интерес. Действительно, зачем пять полов для продления жизни вида? — Летим. — Уже азартно добавил я, а не из чувства долга перед беспомощным Грохом.
Прибор сработал отлично: миг старта слился воедино со временем финиша на много полой планете. Грох облегченно вздохнул:
— Действует, исправен.
— Конечно, исправен. Ну, где твои пяти полые?
Мы шмякнулись на планету среди густых посадок фиолетовых подобий кактусов.
— Их основная сельскохозяйственная культура, — пояснил мой трусливый гид. — Она идет в питание, для производства тканей, на технические цели…
— Хорошо, что без колючек. Нам еще долго топать?
— Они живут хуторами, посадки небольшие, значит, скоро выберемся.
Фиолетовые мясистые растения минут через пять миновали. Дальше шли по дикой жесткой травке, то ли карликовому, сантиметров в десять высотой, кустарнику. Мы хрустели сухими траво-ветками местной флоры в направлении матерчатого шатра.
Грох объяснял, что в таких шатрах живут семьи инопланетян. Только холостые особи ошиваются в городах-школах, пока не вольются в семью. Еще в городах доживают век аборигены из разбитых семей. Ведь кто-то из семьи может умереть или погибнуть. Вот они и маются учителями подрастающего поколения до самой смерти.
— А вступить в новый брак?
— Это невозможно. Их физиология исключает повторное супружество.
— И измены тоже невозможны?
— Конечно. Их размножение требует связи кровеносных систем. Кровь новой особи смертельна, как для нее, так и для остальных партнеров сексуальной группы.
Приходилось лишь удивляться разнообразию выдумок Всевышнего. Созданная Им природа бесконечна в проявлениях. Наше воображение не может выдумать и в кошмарных снах малой доли того, что создано Творцом.
У входа в шатер Грох коснулся маленькой кнопочки.
— Теперь мы сможем общаться без переводчика, — объяснил он, но я и сам запомнил, для чего служит эта кнопочка.
Грох откинул дверь-полог, и мы вошли в жилье.
В центре шатра стоял стол, а кружком вокруг него сидело пять совершенно несхожих существ. Они руками сцепились между собой, образуя живое кольцо. Присмотревшись, увидел, что руки в хороводе сцепились присосками. Головы запрокинуты, в потолок устремлены бессмысленные улыбки и по коровьи мутные глаза.
— Процесс зачатия, — тихо пояснил бесполый консультант.
— Прилично ли наблюдать интим, может, уйдем?
— У пятипалых секс и присутствие зрителей при нем не входят в число грехов. Подождем. Обмен кровью и генами повторяется у них ежедневно, но недолго.
Наконец у супругов стала слетать пелена с очей, пальцы рук уперлись друг о дружку. Пятикратное смачное чмоканье — оторвались друг от дружки присоски — неожиданно хлестануло по ушам.
— Удачного поколения, — выдал стандартное в необычном мире пожелание Грох.
Семейка в знак благодарности за добрые слова кивнула пятью разнокалиберными головами.
Самая крупная голова пригласила к столу, а еще одна особь суетливо бегала по шатру, вытаскивая из всевозможных шкафчиков угощения на стол.
У супружеской пятерки наблюдалась ярко выраженная кастовость, причем, она оправдывалась физиологическими отличиями. Интеллект семьи и ее управление хранились в огромной голове дистрофика уродца. Я его и назвал для себя головой. Охрана от хищников доверялась клыкастому, рогатому и когтистому воину. Коренастый крепкий трудяга работал в поле и таскал при надобности головастого предводителя или не менее анемичную мамку. Мамкой я назвал, почтя безрукое и безногое создание, у которого на спине росло огромной «почкой» потомство семьи. Когда пятеро сросшихся сиамских близнецов отпочкуются, мамка будет кормить деток, пока они не подрастут и отслоятся друг от друга. Тогда малышню отдают в школы-города. А пятое существо — хозяйка. Все домашние проблемы лежали на нем: накормить (оно и сейчас накрывало на стол), убрать, утереть сопливый нос голове, почесать «почку» у мамки…