— … а шеф-повар изменил приговор на изгнание с Острова, — услышал он, а очередной шлепок окончательно вывел из забытья.
— Изгнание?
— Да. В Сумеречную Зону.
— Сумеречную Зону Штурмана?!
— Да. А если вернешься, то приговор приведут в исполнение.
«Это тоже смерть, — подумалось мне. — Еще никто из Сумеречной Зоны не возвращался».
Изгнание — страшный приговор, но я его выслушал спокойно, обошлось без обмороков и слез.
— А теперь лети, — завершил напутствие кухонный вышибала и сильно пихнул меня пяткой в ягодицы.
Мощный толчок подбросил под облака, и я, потирая ушибленный зад, с грустью расставался с Островом, с людьми, копошащимися в полях, с куполом камбуза. Сердце щемило от грусти еще сильнее ушибленного зада, ведь на Острове остались все, кого любил: родители, приятели, девушки. Больше я их никогда не увижу. Но лучше погибнуть в пучине морской, пусть растерзают хищные рыбы, чем попасть на стол шеф повара и моих соплеменников.
Я представил, как меня надкусывают, перчат, обгладывают, запивают вином… и все это живьем. Ужас!!! Картинки воображения развеяли ностальгию, и я прекратил начавшееся снижение взмахами рук, пока не скрылся в облаках.
Глава 5
Полицейский крейсер пронзил своим массивным корпусом гравитационную оболочку-поле, удерживающую атмосферу вокруг мира-капли Ктана и приближался к кораблю вора.
«Как он смог за мной угнаться?! — недоумевал Ктан. — Неужели так быстро прогрессирует техника гуманоидов?»
Ктан рассчитывал на технику людей пятидесятилетней давности, когда он первый и последний раз встретился с единственными противниками Ктанов.
Крейсер передал направленный радиосигнал.
Ктан включил переводчик:
— Вы арестованы Галактической полицией 86 сектора, — услышал Ктан перевод, но естественно страха не ощутил, а лишь захохотал, гремя панцирными пластинами друг о дружку.
— Вы имеете право не отвечать на вопросы…
Ктану не на шутку надоел бред переводчика, и он навел пушку на крейсер.
«Получайте придурки-гуманоиды! — кипел негодованием повелитель Вселенной Ктан. Он часто мечтал о себе — повелителе миров, но иногда забывал, что это только мечты, а он всего лишь воришка, умыкнувший толику материи для своего крохотного мирка. Ктан нажал гашетку пушки. — Получайте!!! Это ж надо додуматься: арестовать Ктана?!!»
Каково было удивление ворюги, когда крейсер не стал распадаться на куски, а огрызнулся сокрушительным лазерным лучом. Вот тогда Ктан не на шутку струхнул. Он выпустил из заднего прохода огромное облако ядовитого газа, отпугивающего и убивающего все на свете и способного искривлять даже лучи лазеров, а за ним потекли кал и слюни. Смешиваясь и твердея, они укрыли надежным коконом Ктана. Газ отклонял смертоносный луч, но часть его достала кокон и хоть не разрушила его, но заставила окаменеть на тысячелетия.
Глава 6
Остров — единственное место жизни на Кухне. Но говорят, что живут в Зоне Штурмана люди. Да только мало ли что говорят. Жизнь невозможна без двух вещей: Острова, на котором можно спасаться от хищных рыб и выращивать овощи и Очага, который несет свет и тепло всей Кухне. А Зона Штурмана — это теневая часть нашего мира, да и кто там свяжет Остров из водорослей?
Но мне оставалось только надеяться на невозможное и лететь подальше от Острова, Очага и зубов шеф-повара. Впереди маячила пусть и крохотная, но надежда.
Летел уже несколько часов, глаза слипались, но попробуй, усни — попадешь в море на обед рыбам. И я из последних сил набирал высоту, надеясь, что пока упаду, успею немного выспаться. Никогда не залетал так высоко. Летел бы и выше, но уперся в упругую оболочку Кухни. Молва говорила, что наш мир в прозрачном коконе. Не соврала молва, и я чуть больше поверил в предания о Зоне Штурмана. На сердце полегчало, и я уснул.
… Я купался в лучах Очага, кувыркался в теплом воздухе, а сам шеф-повар потчевал тушеной курицей… Я, в предвкушении, распахнул голодный рот во всю ширь, но в него хлынула вода, а не вожделенный деликатес…
Еще не проснувшись, я инстинктивно загребал воду, пытаясь выбраться из морской пучины. Из глубины на меня неслась зубастая тварь, и руки еще сильнее заработали.
Я вырвался из моря, словно пробка из кувшина с молодым вином, а за мной взвилась оскаленная громадными клыками пасть. Рванулся в сторону, и клыки промахнулись, только один оцарапал левую руку. Вот тут страх сменился яростью. Я ухватился за спинной плавник хищницы и впился в жесткую кожу. Молодые крепкие зубы отхватили изрядный кусок рыбины, а она от боли дернулась и сбросила меня со спины. Мы полетели, кувыркаясь, в разные стороны.