Не дожидаясь ответа, она вышла, оставив Селин смотреть ей вслед.
Затем Селин сделала несколько шагов, чтобы последовать за ней.
— Оставь ее в покое, — сказала Хельга, и когда Селин обернулась, она увидела искреннюю жалость на лице старухи. — Бедная крошка. Это будет нелегко для любого из вас. Дай ей несколько минут сегодня вечером.
Селин вздохнула. Возможно, так было лучше всего. — Я рада, что ты идешь с нами, — сказала она, и это было правдой.
Хельга кивнула. — Яромир сказал, что тебе могут понадобиться кое-какие вещи из дома?
Селин подошла к туалетному столику, взяла обе записки и протянула одну Хельге, чтобы та прочитала. — Главное-это первый предмет, моя коробка с лекарствами. Убедитесь, что все упаковано. Я также хотела бы, чтобы сегодня вечером принесли мое собственное шерстяное платье лавандового цвета, если это возможно. — Вторая записка была сложена пополам. — Тогда передай это сообщение Эрин, дочери кузнеца. Она всегда достаточно добра, чтобы присматривать за Оливером, когда меня вызывают, и она знает, как заботиться о нем.
По большей части Оливер мог сам о себе позаботиться. Селин всегда оставляла открытым одно окно в задней части магазина, чтобы он мог выходить на охоту, когда ему заблагорассудится. Но для нее было важно, чтобы он знал, что его не бросили, и Эрин была рада ходить в магазин каждый день, чтобы оставлять ему миски с свежей водой и молоком — и гладить его, если он хотел внимания.
— Достаточно просто, — сказала Хельга и посмотрела на дверь. — Ты справляешься с этим намного лучше, чем твоя сестра, перспектива войти на территорию Дамека, я имею в виду.
Справлялась ли она с этим лучше? Возможно, так оно и было, но ей не хотелось признаваться, почему. В глубине души она не могла перестать думать об этом на этот раз… на этот раз Антон отправлял их не для того, чтобы оказать ему услугу.
На этот раз он будет ехать рядом с ними.
* * *
Выйдя из спальни, Амели постояла в коридоре, пытаясь несколько мгновений дышать ровно, задаваясь вопросом, куда ей вообще идти. Ей нужно было побыть одной.
Все остальные, включая Селин, казалось, просто принимали все, что Антон здесь заказывал. Амели чувствовала себя так, как будто ее бросили в реку, и теперь ее несло течением, с которым она не могла бороться.
Конечно, она не могла отказаться от поездки в Кимовеск. Это не помешало бы Селин уйти, и Амели не собиралась отпускать Селин ни с кем, кроме Антона, Рюрика и нескольких охранников для защиты. И все же перспектива отдать себя и сестру в руки Дамека казалась слишком большой.
Слишком.
Она посмотрела вниз по коридору, на лестницу, и подумала, не прогуляться ли ей по двору. Но это означало бы поприветствовать некоторых солдат Сеон и, вероятно, быть приглашенным присоединиться к карточным играм. Сегодня вечером ей не хотелось компании.
Вместо этого она повернулась, прошла в другой конец коридора и оказалась на лестнице, ведущей наверх.
Лестница вилась несколькими кругами, и было темнее, чем она помнила, так как она никогда не поднималась сюда ночью. Но довольно скоро она увидела тусклый свет наверху и вышла в гораздо более широкий коридор, почти зал. Слева от нее были высокие узкие окна — возможно, щели для лучников, — и сквозь них проникал свет от больших жаровен во дворе.
Амели теперь занимала почти забытый портретный зал. Они с Селин узнали о его существовании во время своего первого пребывания в замке.
Стена справа от нее была увешана огромными портретами, некоторые больше ее самой, в витиеватых рамах, шире ее ладони.
Даже в тусклом свете она могла видеть, что пыльная паутина покрывала потолок и некоторые картины. В нескольких углах рам виднелись следы зубов, как будто их грызли крысы.
Никто из слуг никогда не посещал этот зал.
Медленно шагая, она посмотрела на первый портрет. Фон был темным, но на нем был изображен гордый мужчина средних лет с коротко подстриженной серебристой бородой. На бедре у него висел меч, а рядом с ним стояла собака кремового цвета.
Амели не стала продолжать рассматривать картины. Сегодня она была не в настроении. Это место предлагало ей столь необходимое уединение, и это было все. Пройдя немного, она села и прислонилась к стене, подтянув колени к груди.