Однажды ночью Хит заметил, что цыгане пьют из маленького, знакомого на вид бочонка… из внешних складских помещений его собственной семьи.
— Это наш? — спросил он.
Вздрогнув, Джейс взглянул на бочонок, а затем с досадой ответил:
— Боюсь, что да. Их было так много, что я не думал, что кто-нибудь заметит, если я вынесу один.
Хит улыбнулся. Он не пожалел бы для них бочонка вина, как и его отец.
Но в конце лета Хит заметил перемену в отце. Алексис побледнел, потом у него пропал аппетит. Вызвали врача, который произнес слово «чахотка». Хиту никогда не приходило в голову, что отец может не поправиться. Но в середине той осени его отец умер.
Через неделю к ним переехал жить дядя Хэмиш, брат матери. Мир снова изменился. Хит получил титул барона Квиллетт. Поскольку он ничего не смыслил в винном деле, дядя Хэмиш взял его в свои руки и стал хозяином дома.
Вся любовь и доброта исчезли из жизни Хита, за исключением Рошель. Лизбет любила его, но не могла выразить этого. Только Рошель дарила ему любовь в виде добрых слов. Она стала позволять ему приходить к ней в комнату по ночам, расчесать ее длинные волосы перед сном. Никто больше не знал, что они это делали, но он наслаждался временем, которое она ему уделяла.
Вдвоем они отпраздновали свой семнадцатый день рождения.
Карлотта еще не была замужем.
Неделю спустя, за ужином, дядя Хэмиш объявил, что Рошель достигла возраста, когда можно рассматривать предложения о замужестве. Хит вежливо извинился и вышел из-за стола. Не успел он выйти на улицу, как его вырвало.
После этого у Рошель оставалось еще меньше свободного времени.
Знатные семьи с неженатыми сыновьями приезжали в поместье с короткими «визитами», и каждый мужчина, который входил в дверь, женатый или нет, провожал Рошель взглядом. Предложения поступали, но Рошель каким-то образом всегда находила способ заставить дядю Хэмиша их отклонить.
Иногда она улыбалась и подтрунивала:
— Давайте подождем предложения от принца.
Казалось, это произвело желаемый эффект, и всем были отправлены вежливые отказы.
Однако череда отказов Рошель расстроила леди Хелену. Но хуже того, с каждым новым предложением уголки губ Карлотты опускались все ниже и ниже.
Несмотря на все это Хит жил в страхе, что Рошель выдадут замуж и увезут от него. Однажды днем он умолял ее покататься с ним верхом, всего пару часов, но она коснулась его лица и сказала, что у нее есть другие дела.
Разозлившись, Хит вышел из дома и быстрым шагом отправился на конюшню, забрался на сеновал и рухнул в сено. Если он не мог провести время с Рошель, то хотел побыть один.
В это время дня в конюшне было тихо и умиротворенно, и Хит почти задремал, когда услышал приглушенные голоса внизу.
— Сэмюэль, остановись. Мы не можем. Не здесь.
— Никто не увидит. Ну же. Вот хорошая девочка.
Хит перевернулся на бок и посмотрел вниз. Там он увидел одного из стражников дома, Сэмюэля, и хорошенькую кухарку. Хит не знал, как ее зовут. Сэмюэль опустился на колени, потянув девушку за собой и повалил ее на пол. Она отталкивала его, но не сопротивлялась и не кричала.
— Дай мне подняться. Нас поймают, и меня уволят.
— Никто нас не поймает. Я быстро.
Сэмюэль расстегнул верх белой блузки девушки и стянул ее, бросив на пол. Потом провел руками по обнаженной девичьей груди. Наконец, наклонив голову, Сэмюэль начал проделывать то же самое своим ртом.
Хит застыл, потрясенный таким унижением, но не мог отвести взгляд.
— Сэмюэль, остановись.
Девушка не сопротивлялась и не кричала, и хотя Хит не собирался раскрывать свое присутствие, он хотел, чтобы стражник прекратил делать то, что он делал. Это было так грязно и грубо… и это, должно быть, было ужасно для девочки.
Потом стало еще хуже. Сэмюэль задрал юбки девушки, обнажая остальную часть ее тела, и вошел в нее, тяжело дыша. Смятение Хита росло, пока он молча лежал и просто наблюдал. Это продолжалось какое-то время.
Хит знал принцип таких вещей… они происходили между мужчинами и женщинами. Умом он понимал, что его отец и мать совершали нечто подобное, чтобы зачать своих детей, но он никогда не представлял, что приходится переживать женщине. Явная животная природа этого наполняла юношу ужасом.