— О! Случается, духи намекают на это, хотя никогда не дают ясных указаний! Значит, ты пришел оттуда? — искатель взглядом показал вверх.
— Да.
— Пресветлый Арисо! Воистину, ты Пришелец Из Далека! Но зачем надо было преодолевать такой путь, Талса?
— Зачем? А зачем ты бродишь по земле, Миот?
— Я — искатель ставатов. Роду нужны новые талисманы, иначе мы не сможем защититься от врагов и исчезнем, как дым угасшего костра.
— Значит, ты ищешь талисманы?
— Да. Для нашей бартайи, для Лиллы. Она знает, как ими пользоваться. Но кое-что и я умею, — Миот гордо поднял голову.
— Ты путешествуешь, чтобы найти магическое знание, верно?
— Можно сказать и так, Талса.
— И я странствую ради того же. Я тоже искатель, Миот. Я ищу знания.
— И магию?
— И магию тоже, — поколебавшись, согласился Блейд. — Ты видел, я владею магией… другой, не такой, как ваша… но если мы поделимся друг с другом тем, что знаем и умеем, каждый станет сильнее.
— Это правда, — фра положил руку на могучий бицепс Блейда и вдруг прерывисто вздохнул. Мы, Талса, идем в одно тайное место… в стават Иллур… надеюсь, кастелы еще не разыскали и не разграбили его… Нам нужны новые могущественные талисманы — не для нападения, для защиты. Старые, что оставила Лилле мать, наша прежняя бартайя, теряют силу… Но знаешь, о чем я подумал? — его сильные пальцы сжали плечо странника, — Я подумал, а не повернуть ли нам назад, в свой грон в горах Тарвала? Может, ты — самый лучший талисман, который мне удалось отыскать за свою жизнь?
— Возможно, Миот. Только я не умею предсказывать будущее, лечить и вызывать духов. Моя магия — здесь! — он хлопнул по ножнам меча.
— В этом я уже убедился, — губы Миота чуть дрогнули в улыбке. — Так повернем назад?
— Нет. Попытаемся найти твой стават в лесу или в унге. Иначе какие же мы искатели?
Фра одобрительно улыбнулся и промолчал. Они ускорили шаги, догоняя ушедшего вперед Панти. Когда спина юноши показалась меж деревьев, Миот спросил:
— А что мне сказать ему, Талса? Этому любопытному хатти?
Блейд в раздумье наморщил лоб.
— Скажи, что бартайя со звезд прислала меня в помощь роду Фра. Да, могущественная бартайя! — он улыбнулся, представив себе лицо Лейтона.
— Кам! Значит, у вас тоже есть бартайи?
— Да, конечно. Разве можно жить без них?
Бартайи. Колдуньи. Чародейки. Ведьмы!
На Земле их хватало во все времена.
ГЛАВА 4
Он слышал голос, протяжный и мелодичный девичий голос, тихо повторявший: «Талзана катори, Талзана асам, Талзана тассана…» И снова: «Талзана катори, асам, тассана… катори, асам, тассана… катори, асам, тассана…» Что это значило? Когда-то, очень давно, он понимал этот язык… Когда? Где?
Он напряг память, вслушиваясь в неясный шепот женщины, который все удалялся и удалялся, превращаясь в эхо, в отзвук эха, долетавшего из безмерных глубин времени и пространства. Громче! Он хотел услышать этот голос громче! Он сознавал, что спит, и надеялся, что это желание исполнится — бывают покорные сны, те, что выполняют все желания.
Сон был покорным, и голос сразу стал ясней, отчетливей, однако слова были другими: «Талса катор, Талса ас, Талса…» Внезапно он понял, что произносит их другой человек; он слышал уже не чистое женское сопрано, а юношеский тенорок. Куда же пропала девушка? Эта женщина, чей голос будил неясные воспоминания?
Блейд очнулся, но продолжал лежать с плотно сомкнутыми веками, пытаясь вновь окунуться в сновидение, восстановить, удержать эти голоса и слова. Какие слова? Он уже не помнил их; мираж сна исчез, рассеялся почти бесследно. Будто бы кто-то звал его по имени? Нет, не по имени… не земным именем во всяком случае… Кто? Девушка. Единственное, что он помнил и знал точно. Девушка! Нежный трепетный голос, полузнакомый… Или полузабытый?
Он усмехнулся и открыл глаза. Разумеется, девушка! Кто же еще мог присниться ему после вчерашних разговоров? И не только разговоров…
В живом зеленом шалаше, приютившем путников на ночь, было тихо, просторно, свежо. Ни искателя, ни его ученика… Только сумки, сложенные у толстенного ствола, да прислоненные к нему мечи. Блейд повертел головой, потом заметил, что духовые трубки и колчаны исчезли; вероятно, фра отправились на охоту. Он поднялся, вытащил из своего мешка флягу и отхлебнул глоток. Пожалуй, хорошо, что Миот с Панти ушли… Можно посидеть в одиночестве, подумать… вспомнить, что было вчера.
Они шли на северо-запад, пока нижний край солнечного диска не утонул за вершинами деревьев. Лес Иллура был таким же, как за рекой: зеленое царство птиц, огромных ярких бабочек и рыжехвостых хатти, резвившихся среди листвы и цветов. Теперь Блейд знал названия большинства пернатых Миот, исходивший эти джунгли вдоль и поперек, мог ответить на любой из его бесчисленных вопросов. Старший фра не искал тропинок в лесу и вел их прямо дремучими чащобами, лишь изредка поглядывая на солнце да прикасаясь к древесной коре, листьям, ветвям, мху; лес будто говорил с ним, и Блейду, вечному скитальцу, этот язык тоже был понятен. То один, то другой путник срывал на ходу гроздь крупных сочных ягод или похожий на ананас плод — его нежная кисловатая мякоть хорошо утоляла жажду. Они не делали привала днем; сильным мужчинам и юноше не требовался отдых.
Когда солнечный свет начал тускнеть, Миот вывел их к ручью и большому оврагу за ним, над которым зеленой пеной вздымалась листва. Вначале Блейд решил, что видит древесные кроны; однако то были кусты — гигантские шарообразные кусты с мощными ветками толщиной в руку. Листья росли на них так плотно, что он едва мог разглядеть сами ветви, покрытые гладкой корой; добраться же до ствола показалось ему невозможным. Миот, довольно хмыкнув, опустился на корточки и что-то зашептал, шаря руками по земле, не то поглаживая, не то взрыхляя ее пальцами. Затем он осторожно пополз вглубь куста, протискиваясь меж разошедшихся в стороны веток. Блейд и Панти последовали за ним.