— Да, ты прав, Талса. Горе лишает спокойствия и силы, оно плохой помощник воину.
— Рассказывай дальше, — произнес Блейд. — Значит, люди твоего грона погибли. Что было с другими? И как тебе удалось ускользнуть?
— Меня и еще четверых спас фра Сенда, отец Панти и родич бартайи. Он тоже одарен Силой, и большей, чем у меня. У него был с собой ол-ста… старый, очень слабый ол-ста… Сенда прикрыл нас и вывел в горы.
— Ол-ста?
— Это талисман. Щит Арисо. Весьма полезный, если не растратить его мощь до срока. Ол-ста Сенды был слабым, как я сказал, но он спас меня и других от топоров кастелов. Только шестерых. На большее его не хватило -Миот помолчал. — Мы ушли в горы, в наше тайное убежище, где собрались все, кому удалось бежать. Там мы сейчас и живем, в скалах за быстрой водой…
— Безопасное место? — спросил Блейд.
— Безопасных мест не бывает, Талса. Отряды кастелов ищут наш новый грон, ищут уже десять лет, и когда найдут… Да пребудет с нами милость Арисо! У нас осталось триста бойцов, а у Брина — в десять, в двадцать раз больше. Ни скалы, ни быстрая вода, ни мечи, ни зубы клотов нас не защитят. Только могущественные талисманы…
— Значит, поэтому ты и отправился в стават Иллур?
— Конечно. Мать Лиллы, Фра Лайана, была с войском во время битвы -той битвы, что кончилась нашим разгромом. Лиллу успели предупредить. Она ушла в Тарвал с двумя девушками, помощницами матери.. Три девчонки! Многое ли они могли унести! К тому же, самые сильные талисманы Лайана взяла с собой, чтобы бороться с чародейством Брина…
Блейд задумался. Что стояло за всеми этими разговорами о магии и талисманах, дарах светлого Арисо? Он чувствовал, что для Миота они были реальностью, едва ли не частью повседневной жизни. Вероятно, и сам Миот, и другие фра, унаследовавшие крупицу силы, могли пользоваться ими, защищаясь от врагов и всевозможных бед. И сейчас, как вытекало из рассказа искателя, род Фра, уничтоженный на три четверти или на девять десятых, больше полагался на новые талисманы, чем на скрытность горного убежища и свою воинскую мощь.
Талисманы… Пока он не видел ни одного, но Сила, о которой толковал Миот, была продемонстрирована уже дважды, и в ее реальности Блейд не сомневался. Подобной же Силой обладали и жрецы Таллаха, посещенного им в прошлый раз, и некоторые люди его родного мира. Телепатия, телекинез, прекогнистика… Ментальная мощь человеческого мозга, к которой с сомнением относились на цивилизованной Земле и признавали божественным даром на гораздо менее цивилизованном Таллахе! Для Блейда подобные вещи давно уже не являлись предметом слепой веры или столь же слепого и упрямого неверия, он з н ал, что ментальная сила существует. Более того, он сам владел пирокинезом и мог передать этот дар другому!
Миот называл свои способности магическими. Пусть так! Разве дело в словах? Вероятно, пожилой фра владел некой эмпатией, позволявшей управляться с животными и растениями, подобный парапсихологический эффект относился к тому же разряду «чудес», что и возжигание огня или чтение мыслей. Внезапно Блейд понял, что, толкуя Миоту о своей магии, не такой, как у ведьм и чародеев Иглстаза, он имел в виду совсем не пирокинез или собственные, довольно скромные способности к гипнозу. Он говорил о знании — знании законов природы, машин, механизмов и человеческих душ, которое в этом мире меча и топора могло и в самом деле считаться могущественной магией, совсем иной, чем у зловещего Кастела Брина и Лиллы, бартайи рода Фра.
Лилла, дочь Лайаны… Звучание этого имени казалось ему знакомым. Какая же она? Блейд беззвучно повторил — Лилла, Лилла, Лилла, — прокатывая эти звуки по языку и выпуская в пространство долгое протяжное «лла», словно струйку сигаретного дыма. Да, он наверняка слышал чтото подобное… и то имя тоже принадлежало девушке Лилле? Нет, ее звали иначе…
Внезапно он сообразил, что шепчет имя Лиллы вслух. Дыхание Миота участилось, протянув руку, он коснулся плеча странника
— Лилла? Что ты хочешь знать о Лилле, Талса?
— А что ты можешь сказать, Миот?
— Сказать… хм-м… о бартайе можно сказать многое, даже о такой молодой… Но, быть может, ты хочешь ее увидеть?
Блейд усмехнулся.
— Наверно, я ее увижу — если ты отведешь меня в ваше тайное убежище в горах.
— К чему ждать так долго? — по звукам, доносившимся из темноты, странник повял, что Миот копается в своем мешке. Фра что-то достал из него и спокойно произнес: — Немного терпения, и Лилла будет с нами.
Мрак неожиданно рассеялся, неяркий световой конус с вершиной, упиравшейся в ладонь Миота, дрожал под сводами зеленой хижины. Он был призрачным, туманным и почти не дающим отблесков Блейд с трудом различал фигуру искателя, Панти же, тихо сопевший у стены, оставался совсем невидимым. Конус чуть покачивался в такт дыханию Миота и походил на наконечник огромного хрустального копья, пронзившего крышу хижины.
— Смотри!
В туманной глубине поплыли смутные картины. Горы? Нет, скорее холмы… высокие холмы с нагими макушками… обрывистые склоны, камень, похожий на уснувшего льва, темная щель входа… Пещера?
— Ставят Иллур, — произнес Миот. — Дух никер-унна показывает его, чтобы освежить мою память.
— Я вижу только вход в подземелье, — голос Блейда был спокоен, но сам он дрожал от любопытства.
— Это подземелье и есть стават. Там большой круглый зал, от него расходятся коридоры к другим камерам. В некоторых — странная мебель, в остальных — вещи, которые я не могу описать. Если доберешься туда, увидишь сам.
Картина в световом конусе сменилась и словно бы стала ярче. Полдень, догадался Блейд. Синее небо, сверкающее солнце, блеск водяных струй у подножия черных скал…
— Наш грон, — пояснил Миот. — Там, за этими утесами…
Изображение вдруг прыгнуло вверх, потом — вниз, и Блейд увидел ровную круглую площадку, фасады бревенчатых домов на фоне скалистой стены, вырубленные в камне ступени и карниз, к которому вела лестница. Там кто-то стоял.
— Лилла. Смотри внимательно, Талса.
Блейд затаил дыхание. Конус скользил вверх по ступеням, беззвучно и плавно подкрадываясь к тонкой фигурке девушки. Вот она повернула голову, отбросила пряди темных волос с висков и замерла, придерживая их руками и будто позволяя себя рассмотреть. Темно-карие глаза с золотыми точечками, алые сочные тубы, чуть вздернутый носик, мягкие очертания подбородка… Блейд мог поклясться, что видел раньше это лицо. Да, это, или очень похожее! Но когда, где? Дьявольщина! Он стиснул кулаки, досадуя на память.
Конус погас
— Малая магия, — откашлявшись, сказал Миот. Так, для памяти…
— Опасная память, — заметил Блейд. — Если эта штука достанется врагам — вместе с твоей головой, разумеется, — они многое узнают.
— Нет. Никер-унн всегда здесь, рядом, — он похлопал по мешку, — и перед смертью я успею попросить Духа, чтобы он ничего не показывал кастелам.
— И Дух послушает тебя?
— Конечно! — в голосе Миота звучала убежденность. — Ведь этот талисман найден в ставате нашего рода!
В зеленой стене что-то зашуршало, и странник очнулся. Миот, проскользнув в хижину, махнул ему рукой
— Бери сумки, Талса, уходим! Поторопись, пока открыта дорога!
Подхватив мешки, Блейд опустился на колени. Путь наружу оказался ничем не лучше пути внутрь, разве что теперь было немного посветлее. Когда он вслед за Миотом вылез из зарослей, колени кровоточили, а на щеке алела свежая царапина. Позади с чуть слышным шелестом сходились ветви шалашника, закрывая проход.
— Мы подстрелили онката, — объявил пожилой фра. — Огонь в твоих ладонях еще не угас?
— Хватит, чтобы поджарить кусок мяса.
Они двинулись вдоль оврага, ступая по росистой траве. В сотне шагов от куста, приютившего путников ночью, под защитой крутой овражной стены громоздилась куча хвороста. Радом Панти свежевал небольшое животное, похожее на олененка; его изящная четырехрогая голова была покрыта кровью, мертвые глаза, золотистые и кроткие, глядели на людей с молчаливым упреком.
Блейд разжег огонь и сходил к ручью за водой, пока оба фра нанизывали мясо на прутья. Опустив тяжелый мех на землю, он коснулся плеча Миота.
— Дым не виден, но я чувствовал запах. Ты полагаешь, что поблизости нет людей?