Капитан остановился, и над краем корыта появилось злое раскрасневшееся личико Ливит.
- Урод! - взвизгнула она в новом порыве сил. - Чего уставился?
Во взгляде ее сверкала решимость, она чуть вытянула губы вперед трубочкой...
Толл поспешно шлепнула Ливит по заду.
- Она на вас посвистеть хотела, - в спешке пояснила Толл. - Вы лучше отойдите подальше, пока я держу ей голову. Удачи, капитан!
В это утро Каррес казался пустыннее обычного. Конечно, было еще очень рано. Меж темных древних деревьев седыми полосами лежал густой туман. Высоко в кронах печально вздыхал ветерок. Откуда-то, с большей высоты, доносились птичьи голоса - наверное, лебедеястребы не могли простить капитану омлет.
Где-то вдали нежно играла свирель.
Капитан преодолел половину тропинки, ведущей к посадочному полю, как мимо что-то прожужжало и с громким "Клинк!" вонзилось в ствол прямо перед Позертом.
Это была длинная стрела. На ее древке висела белая карточка, на которой красными буквами было напечатано:
"Никкельдепейнец, замри!"
Капитан замер и осторожно посмотрел вокруг. Никого. Что все это значит?
Его вдруг охватило чувство, будто весь Каррес превратился в холодную туманную западню. По коже побежали мурашки.
- Ха! - рассмеялась Гоф, материализовавшись на скале. - Остановился!
Капитан медленно выдохнул.
- А ты что думала? - поинтересовался он, испытывая легкую слабость.
Словно ящерица, Гоф скользнула вниз, встала перед ним.
- Я хотела попрощаться!
Тоненькая, загорелая, в куртке, бриджах, высоких сапогах и в шапочке серо-зеленого цвета, Гоф явно была в своей стихии. Карие глаза пристально смотрели на капитана, на губах играла чуть заметная улыбка, но в остальном лицо, как и всегда, оставалось бесстрастным. На плече, на ремне, висел хорошо набитый стрелами колчан, в руке - какое-то устройство для стрельбы.
Она заметила его взгляд.
- Охотилась на боллемов в горах, - объяснила она. - На диких. У них мясо вкусное...
Капитан припомнил - в самом деле, домашних боллемов держат в основном для молока, масла и сыра. Да, он успел выяснить множество важных вещей относительно Карреса, ничего не скажешь!
- Ну ладно, прощай, Гоф!
Они солидно пожали друг другу руки. Вот это настоящая ведьма Карреса, решил про себя капитан - более чем сестры, более чем даже Толл. Но ведь практически ничего о них он так и не узнал.
Необычные люди!
Капитан зашагал к кораблю. Ему было грустно.
- Капитан! - окликнула его Гоф. Капитан обернулся. - Поаккуратней на взлете. А то убьетесь!
Капитан ругался вполголоса всю дорогу до шлюза "Авантюры", но взлет действительно получился отвратительный! За ним наблюдало несколько лебедеястребов и больше, как показалось капитану, никого.
5
Возобновить коммерцию внутри Империи не было, конечно, никакой возможности. Но чем больше размышлял капитан Позерт, тем менее вероятным казалось ему, что советник Онсвуд позволит истинному сокровищу проскользнуть сквозь пальцы из-за какого-то там эмбарго. На Никкельдепейне знали все хитрости межзвездного обмена товарами, а сам советник, несомненно, был наиизворотливейшим миффелем во всей республике.
С вновь ожившей надеждой капитан принялся рассуждать о возможности своеобразной торговли между Карресом и Никкельдепейном. Время от времени он вспоминал Малин и то, что через два года - по времени Карреса - она вступит в брачный возраст. Всякий раз, когда мысли его сворачивали на эту дорожку, в ушах звенели колдовские мелодии.
По корабельному календарю-хронометру он провел на Карресе три недели, но капитан не мог припомнить соотношения тамошнего года к стандартному галактическому.
Обратный путь, как оказалось, получился исключительно скучным. Капитан не в состоянии был хоть чем-нибудь занять себя. Ему впервые пришло в голову, что полеты в космосе - не что иное, как масса полезного времени, убитая самым нудным способом. Он пытался возобновить беседы с Иллилой посредством портрета последней, но портрет хранил холодную отстраненность.
В корабле было непривычно тихо - вот в чем был корень зла! Каюта капитана и, в особенности, коридор навевали кладбищенскую тоску.
Но вот на носовые экраны вплыл Никкельдепейн-2. Капитан вывел "Авантюру 7333" на орбиту, передал опознавательный код корабля. Полчаса спустя его вызвал Центр посадочного контроля. Капитан повторил код, добавив название корабля, собственное имя, имя владельца, порт приписки и характер груза.
Груз пришлось описать детально.
- Перейдите на посадочную орбиту номер 21203 по шкале вашего пульта, - проинструктировал Центр контроля. - К вам причалит таможенная инспекция.
Капитан вышел на указанную орбиту и принялся мрачно рассматривать уныло-плоские континенты и океаны Никкельдепейна-2, проплывавшие под ним.
Три часа спустя к "Авантюре" приблизился корабль. Капитан отключил орбитальную тягу. Зажужжал сигнал передатчика. Капитан щелкнул переключателем.
- Изображение, будьте добры! - попросили его официальным тоном.
Капитан нахмурился, отыскал тумблер видеоэкрана и надавил. На экране возникло четыре лица, изображение было мутным.
- Иллила! - воскликнул капитан.
- По крайней мере, - проворчал советник Раппорт, - он вернулся вместе с кораблем, папа Онсвуд!
- Иллила! - сказал капитан.
Советник Онсвуд молчал, и Иллила тоже. Они, кажется, пристально смотрели на капитана, впрочем, изображение было плохое и нельзя было понять, что написано на лицах.
Четвертое лицо, незнакомое, принадлежало мужчине в мундире. Это он разговаривал с капитаном.
- Вам надлежит открыть носовой шлюз, капитан Позерт, - сказал таможенник. - Мы проведем официальный досмотр.
Только разблокировав замки шлюза, капитан осознал, что мундир-то у этого типа на таможенный: на досмотр прилетела республиканская полиция.
Он заколебался лишь на секунду. Потом наружный люк носового шлюза широко раскрылся.
Он пытался им объяснить, но они и слушать ничего не хотели. Они вошли на борт в защитных костюмах-репульсорах, все четверо. Капитана они словно не замечали. Иллила, бледная, сердитая и прекрасная, тоже избегала на него смотреть, но он все равно не хотел с ней разговаривать при посторонних.
Как хозяева, направились они в трюмный отсек, небрежно осмотрели груз с Карреса.
- Спасательная шлюпка повреждена! - отметил советник Раппорт.
Они обошли капитана стороной и вернулись в рубку. Офицер попросил представить корабельный журнал и регистр коммерческих операций. Капитан предоставил и первое, и второе.
Трое мужчин просмотрели документы. Иллила с каменным лицом глядела в иллюминатор.
- Не очень аккуратно велись записи! - заметил полицейский.
- Удивительно, что он вообще удосужился их вести! - сказал советник Раппорт.
- Впрочем, все и так ясно! - заключил советник Онсвуд.
Трое выпрямились, встали развернутым строем лицом к лицу с Позертом. Советник Онсвуд скрестил руки на груди, выставил подбородок. Советник Раппорт чему-то улыбался.
Офицер замер по стойке "смирно".