– Я не виновата, не виновата! Слышите? – На глаза сами собой навернулись слезы.
Инквизитор справа продолжил привычную речь скороговоркой, глотая окончания слов, так что получилось:
– Если суд посчитает, что ответы содержали ложь, согласно поправке семнадцать дробь семь Кодекса к ведьме может быть применено воздействие третьей степени.
Мор била крупная дрожь.
Инквизитор в центре заговорил, его голос звучал глухо и как-то бесцветно, без тени эмоций:
– Ведьма, твоя вина доказана. Твои ответы могут повлиять на суровость наказания. Поэтому советую говорить правду. Хранила ли ты колдовскую книгу?
– Да, – прошептала Мор. – Но я ни разу…
– Только «да» или «нет», ведьма. Следующий вопрос: направляла ли ты колдовскую силу против инквизитора?
– Я защищалась. Он напал на меня…
Но ее снова перебили:
– Ответ расценен как «да».
– Выражала ли ты, ведьма, прямое или косвенное желание узнать имя инквизитора?
– Нет, мы просто разговаривали, я не хотела…
– Ответ расценен как «да».
– Моргана Мори, вы проговариваетесь…
Мор не дослушала оглашения приговора. Зал закружился перед глазами, фигуры инквизиторов превратились в расплывчатые пятна. Она потеряла сознание, последней мыслью было: «Серебряный нож». Инквизиторы с любопытством посмотрели на бесчувственную ведьму.
Левый позвал:
– Заходи, Охотник, она даже приговор не дослушала. Так что, думаю, не поймет, что ты ее подчинил до суда, а не после, как полагается.
– Процедура-то нарушена, – покачал головой правый.
Охотник подошел к Мор и легко поднял на руки:
– От перемены мест слагаемых сумма не меняется. Это я из начальной школы помню.
– В общем, с тебя сам знаешь.
Центральный кивнул на Моргану – симпатичная. Только перепуганная, как ведьма перед инквизитором.
Мужчины засмеялись.
– С меня виски. – Охотник улыбался.
– О! Вот это разговор.
Мор очень удивилась бы, если бы узнала, что ее свобода была оценена в три бутылки виски. Она бы расстроилась – слишком дешево.
Моргана приходила в себя и снова проваливалась в забытье. Она не понимала, где находится, изредка слышала мужской голос, иногда ей виделось встревоженное лицо матери, ее губы беззвучно шевелились. Мор не могла разобрать слов, от этого становилось грустно и она плакала. Перед глазами мелькали лица девочек, с которыми она училась в интернате. Они указывали ей на кого-то и кричали, чтобы она бежала. На границе между сном и явью ведьма различала лицо Охотника. Что она делает с ним рядом?
Мор пришла в себя в своей собственной постели, на ней было все то же синее платье. За окном стояла бархатно-черная ночь.
– Сон, – с облегчением прошептала ведьма. – Кошмар!
– Не совсем. – Инквизитор появился бесшумно.
Ведьма отползла в уголок кровати и сжалась в комок, зубы стучали:
– Ты убьешь меня у меня дома?
– Нет, не убью. Зачем? – Охотник просто излучал уверенность.
– Но меня же приговорили…
– Приговорили, – легко согласился инквизитор. – Теперь, Моргана, ты моя личная ведьма. В особых случаях Кодекс предусматривает такой вид наказания.
– В случае, когда инквизитор этого хочет? – уточнила Мор, страх притупился.
– Одно из обязательных условий. – Охотник был серьезен, как смерть. Ведьма кивнула и посмотрела в окно, как будто ее очень заинтересовала луна. – Ты больше не свободна и принадлежишь мне, – продолжил мужчина, не дождавшись ответа от ведьмы.
– Как собственность?
– Ну, фактически – да.
– Как вещь… – Моргана вздернула подбородок.
– Не вещь…
– Как домашнее животное? – Ведьма нашла в себе силы на сарказм.
– Как домашняя ведьма… – в тон ей ответил мужчина.
– И какой срок у этого наказания? – Ведьма вложила все свое презрение, на которое была способна.
– Посмотрим…
– Рабовладелец! – Гнев вытеснил страх.
Моргана села и собиралась встать с кровати, но Охотник мягко удержал ее за плечи. Он не дал ей опомниться, притянул к себе ближе.
– Бесчувственный! – Ведьма отстранилась. – Тебе мало…
– Мало… и я не бесчувственный…
Ведьма попыталась ударить его, но он перехватил ее руки. Моргана закрыла глаза. Она сидела на кровати, скованная и неподвижная, с очень ровной спиной, ладошки впились в подол платья.
– Ты же все это специально подстроил? – глухо спросила Моргана.
Мужчина не счел нужным ответить.
В окно лился серебристый лунный свет, придавая ее лицу какое-то особенно нежное колдовское сияние.
– Моргана, Мор? – тихо позвал Охотник.
Моргана дернулась, когда широкие ладони накрыли грудь, слегка сжали. Движения становятся более требовательными.