- Я тебе раз тридцать звонила, я только что в полиции побывала, всех коллег твоих обзвонила!
О, боже!
- Ну, что ты, мамуль! Я просто не слышала, - мне было стыдно. И за то, что забыла позвонить, и за то, что мама увидела меня с Никитином.
- Ладно, идём домой, горе мое, - она внезапно сменила гнев на милость. Довольно улыбнулась.
Я напряглась, мама явно решила, что у меня роман с этим неуравновешенным пьяницей.
- До свидания! - прошептала я Роману, не глядя в глаза.
- До свидания! - ему похоже тоже было неловко.
- До свидания! - а вот родительница моя не чувствовала неловкости.
За закрытой дверью я обняла маму, уткнув голову в родную шею.
- Ну ладно-ладно, - примирительно сказала она, - я понимаю, дело молодое. Сама до утра гуляла с твоим отцом.
Я вздохнула. Смешно сравнивать нахального следователя с папочкой.
Глава четвёртая. Осознание
Я проснулась до будильника. Сама заварила кофе, сварила кашу, приготовила бутерброды.
Солнечные лучики попрыгали по комнате, стоило мне отдёрнуть шторы. Напевая песенку я распахнула окно, вдохнула свежий воздух и счастливо засмеялась.
В ванной комнате, пока сушила волосы, всё никак не могла налюбоваться на себя новую. В отражении зеркала на меня смотрела красавица. Волшебным образом у меня стал тоньше нос, больше глаза, губы более пухлые. Неужели из-за краски?
Я пристально смотрела на себя. Откуда у меня рыжие веснушки, так гармонирующие с цветом волос? И еле заметная щербинка между передними зубами исчезла. Сами зубы ровные, белые как фарфор, исчез маленький скол на клыке. Пропал маленький шрам над бровью.
Я продолжала исследовать свое тело. Лицо приобрело овальную форму, утратив прежнюю округлость. Форма ногтей изменилась, пальцы стали длиннее и тоньше. Халат не закрывался до конца на груди, более пышной, чем была. Я побежала к шкафу и натянула джинсы - талия теперь у меня на десяток сантиметров уже.
Я покрылась холодным потом. Сползла с кровати на пол.
Это что за чудеса такие?
Шлепанье маминых тапочек прервало мысли.
- Доча, ты уже проснулась?
- Мам, ты меня узнаешь? - спросила я хрипло. - Во мне ничего не изменилось?
- Красивый цвет волос, тебе очень идёт. Стала похожа на тётю Инну, мою двоюродную сестру. Редкая красавица, сколько за ней мужчин увивалось, только почему-то она до сих пор одна. А ты что на полу сидишь?
Я поднялась, отправилась на кухню. Мучительно перебирала в голове события вчерашнего дня пока до меня не дошло - ведьма! Она сняла с меня порчу.
Я так и замерла с недонесённым ко рту бутербродом.
Это получается, на мне и вправду была порча?! И мое истинное лицо вот такое, красивое? Столько лет я мучилась из-за сглаза?! А если ведьма была права насчёт сглаза, значит права и относительно того, кто на меня наслал. Я внимательно посмотрела на маму.
Мама наливала кофе в кружку. Поймав мой взгляд ласково улыбнулась, поправила очки.
- Мам, расскажи мне о моем детстве? Почему у вас с папой не было больше детей?
- Да одну бы тебя вырастить! Смотрю телевизор и сердце заходится от ужаса - сколько убийств, сколько войн. Каждый раз, когда ты уходишь из дому молюсь, чтобы ты живая и невредимая вернулась. Помню, лежишь ты у меня на руках младенцем... такой ангелочек маленький, - мама улыбнулась нежно, посмотрела сквозь меня, вспоминая ту крошку. - Потёрла кулачком глазки, зевнула крошечным ротиком, посмотрела на меня так доверчиво. А потом взяла и улыбнулась беззубо. И такая нежность во мне поднялась, такой страх небывалый. Взмолилась: «Пусть она никогда не будет плакать по вине чужих людей! Пусть ни один мужчина не посмеет обидеть мою крошку!»
Мама вытерла слезинку в уголке глаз. Морщинки собрались у рта. Взъерошенные, порядком поредевшие волосы смешно торчали.
Я порывисто встала и обняла мамулю, уткнулась лбом в грудь, вдохнула любимый, родной запах. Она погладила меня по голове. Ну и пусть моя мама немножко ведьма, раз смогла навести порчу. Это она утешала меня, когда я плакала. Это она рассказывала сказки на ночь, дула на мои царапины и вытаскивала для меня нелюбимый изюм из кексов. Её ли вина, что хотела защитить своё дитя? Она ведь ничего не знала. И пусть не знает, ни к чему ей лишние волнения.
Отныне, я буду той, кто защищает нашу семью.
Распрощавшись с мамой, я поспешила на работу. О нет, автобус уже отходил от остановки. Я крикнула «стойте!», понимая, что вредный водитель ни за что не остановится.
Вдруг автобус притормозил и остановился. Передняя дверь приглашающе раскрылась. Я вбежала и с благодарностью выпалила: «Спасибо большое!». Водитель, всегда такой хмурый, сегодня был на удивление вежлив. Он приподнял в приветствии свою замызганную кепку, обнажив лысину, улыбнулся: «Не за что, красавица».