— У-ук, — посоветовал библиотекарь.
— Знаю! — вскрикнула вдруг матушка, так что наполовину скрученная сигарета Напролоума выпала из его безжизненных пальцев, осыпая все вокруг табаком.
— Что?
— Мы же не закончили дело!
— Что?
— Поэтому она не может воспользоваться посохом, — заключила матушка, поднимаясь на ноги.
— Но вы утверждали, что она подметала им пол, а он защищал ее и… — начал Напролоум.
— Нет-нет, — возразила матушка. — Посох использует себя сам, а она вообще не может им командовать, понимаете?
Напролоум посмотрел на два неподвижных тела.
— Она обязана уметь им пользоваться. Это же настоящий посох волшебника.
— О-о, — протянула матушка. — Значит, вы признаете, что она настоящий волшебник?
Напролоум сразу замялся.
— Ну-у.., разумеется нет. Вы не можете просить нас объявить ее волшебником. Где прецедент?
— Где что? — резко переспросила матушка.
— Этого никогда раньше не случалось.
— Много чего никогда не случалось. Мы, к примеру, рождаемся всего один раз.
Напролоум посмотрел на нее молящими глазами.
— Но это противоречит за… Он хотел было сказать “закону”, но поспешно скомкал это слово и умолк.
— Где это написано? — торжествующе осведомилась матушка. — Где говорится, что женщины не могут быть волшебниками?
В голове Напролоума пронеслись следующие мысли:
“…Этого не говорится нигде, это говорится везде.
…Однако юный Саймон вроде как утверждал, что “везде” настолько похоже на “нигде”, что их практически невозможно отличить друг от друга.
…Хочу ли я, чтобы меня вспоминали как первого аркканцлера, принявшего в Университет женщину? И все же… Меня и так будут вспоминать, это точно.
…Она действительно производит довольно сильное впечатление.
…У посоха есть свое собственное мнение.
…В этом присутствует некий смысл.
…Надо мной будут смеяться.
…Это может не сработать.
…Это может сработать”.
Она не могла доверять им. Но у нее не оставалось выбора.
Эск смотрела на разглядывающие ее жуткие морды и тощие тела, к счастью, скрытые под всевозможными одеяниями.
Она ощутила покалывание в ладонях.
В мире теней представления реальны. Эта мысль словно пробежала вверх по ее рукам.
Это была ликующая мысль, мысль, которая пенилась, как шампанское. Эск рассмеялась, развела руки в стороны, и посох радостно засверкал в них, рассыпая искры, точно затвердевшее электричество.
Твари нервно защебетали, и одна или две из тех, что стояли на заднем плане, пошатываясь, побрели прочь. Саймон, которого поспешно отпустили, упал на колени в песок.
— Воспользуйся посохом! — крикнул он. — Это то, что нужно! Они напуганы!
Эск улыбнулась ему и продолжила рассматривать посох. Она впервые разглядела, что на самом деле изображают его резные узоры.
Саймон схватил пирамидку с Диском и подбежал к девочке.
— Ну давай же! — поторопил он. — Они его боятся!
— Что? — переспросила Эск.
— Воспользуйся посохом! — настаивал Саймон, протягивая к нему руку. — Ой! Он укусил меня!
— Извини, — сказала Эск. — О чем это мы говорили?
Она подняла глаза и посмотрела на голосящих Тварей так, словно видела их впервые в жизни.
— Ах, эти. Они существуют только в наших головах. Если бы мы в них не верили, они бы не существовали вовсе.
Саймон оглянулся на Тварей.
— Что-то не верится.
— Думаю, нам пора домой, — решительно произнесла Эск. — Там, наверное, все уже переволновались.
Она свела руки вместе, и посох исчез, хотя на протяжении одного мгновения ее ладони светились, будто она держала их вокруг свечи.
Твари взвыли. Некоторые повалились на землю.
— Самое важное в магии — это то, как ты ее не используешь, — поделилась Эск, подхватывая Саймона под руку.
Он посмотрел на окружающие его фигуры, которые одна за другой брякались наземь, и, глупо ухмыляясь, уточнил:
— Не используешь?
— Ага, — подтвердила Эск, шагая вместе с ним прямо на Тварей. — Попробуй сам.
Она вытянула руки вперед, вынула из воздуха посох и предложила его Саймону. Паренек хотел было взять его, но в последнюю секунду вдруг отдернул руку.
— Э-э, нет. По-моему, я не очень-то ему нравлюсь.
— Ничего. Если я сама дам его тебе, все будет в порядке. С этим он вряд ли сможет поспорить.
— А куда он девается?