Тревога сродни креслу-качалке, – уже в который раз повторяет про себя Айви. – Вроде есть чем себя занять, но с места не двигаешься.
Впрочем, никакие философствования не способны унять нарастающую тревогу.
4
Суббота, 23 октября Утро
Библиотека у ведьм расположена на первом этаже. Табита сидит в честерфилдском [11] кресле времен королевы Анны [12], вдыхая столь любимый ею запах старых книг и пергаментов. Она перелистывает ветхую страницу тома в зеленом кожаном переплете, точь-в-точь таком же, как обивка ее кресла. Эта книга – раннее издание «Холодного дома» Чарльза Диккенса. Сим чтением Табита буквально отмеряет течение времени.
Да, вместо того чтобы глядеть на песочные часы, она поглощает страницу за страницей, и каждая следующая страница приближает ее к долгожданному дню – возвращению Руби, за которым должны последовать ее извинения. Это не вернет Табите утерянного – ведь некоторые вещи, отнятые однажды, не подлежат восстановлению. Но Табита уверена, что это событие станет для нее необходимой отправной точкой, чтобы затребовать свою жизнь обратно, чтобы это заточение закончилось.
Как-то одна из ведьм (кажется, Квини) сказала, что у Табиты лицо упокоившейся ведьмы. Не самое приятное наблюдение, но верное – потому что смуглые щеки Табиты стали впалыми, словно она пососала лимон, не запив его привычным глотком текилы.
Темные подвижные глаза Табиты – словно грузики, не позволяющие ее неодобрительно приподнятым бровям совсем уползти наверх. А ее пышные африканские волосы напоминают черное полнолуние. Выражение лица у Табиты несколько высокомерное, будто она только и ждет, что окружающий мир ее разочарует. Ирония заключается в том, что так оно и случилось.
Табита не всегда была такой. Когда-то она была «оком вулкана» на любом сборище. Черт возьми, именно она их и устраивала, служа своего рода воротами, сквозь которые внешнему миру было позволено проникнуть в замкнутое царство ведьм.
Люди тянулись к Табите, и ее безразмерное сердце способно было вместить всех и еще одного. Все восхищались ее чувством стиля и славным зверинцем. На званом вечере она могла появиться со змеей, обвивающей ее шею словно шарф, или с обезьянками-верветами, свисающими с ее рук подобно рукавам, или с птицами, устроившимися в ее прическе как в вороньем гнезде на пиратском корабле.
Но все это относилось к временам, когда Табита могла спокойно выйти из дома, чтобы познакомиться c людьми, посетить свой зверинец или просто заняться шопингом. А потом Руби поставила на всем этом точку.
Встревоженная завываниями ветра, ворона Виджет покидает свое любимое место на верхней полке и кружит вокруг рельсовой лестницы, задевая распростертым крылом накладные плечи Табитиного платья в горошек. Наконец птица примостилась на жердочке возле своей хозяйки и успокоилась.
– Какая ж ты у меня умница, Виджет, – ласково говорит Табита и переворачивает страницу, но ее чтение прерывает шум на парадной лестнице.
Табита поднимает голову: по лестнице спешно спускается голая и рассеянная Урсула. Тэбби вздергивает бровь, но молчит. В конце концов, у каждого свои причуды.
Табита поднимает руку и гладит воронье крыло. Но птица никак не реагирует, устремив взгляд на эркерное окно. Там по периметру поместья смыкается, наступая, густой лес, и с каждым годом отбрасываемая им тень становится все ближе.
Но для Табиты это неважно: всем сердцем она желает воссоединиться со своими несчастными брошенными животными, что зовут ее и днем, и ночью, и особенно ночью, пронзая воем темноту.
Табита и так страдает ужасной бессонницей, но ей даже спокойно посидеть не дают – накануне в два часа ночи, когда она была в библиотеке, Иезавель притащила в дом очередного хахаля.
– Вот же шлюха, – пробормотала тогда Табита вослед Иезавель.
И тогда Виджет озвучила своим скрипучим голосом истинные мысли Табиты: «Эх, вот бы мне так».
Ибо разве не ревность – причина наших резких суждений о других? Разве мы не завидуем, что кто-то другой осмелился жить так, как мы сами не смеем или не можем в силу разных обстоятельств? К чести Табиты, она стоически воспринимает мягкие укоры вороны, отдавая дань ее острой наблюдательности. Кстати, именно из-за Руби Табита уже много десятилетий лишена изысканных ночных удовольствий, когда с тобой в постели спит мужчина, положив руку на твое голое бедро.