Здесь же, наверху, наполнили зернами всех злаков произрастающих большую чашу беременную пузатую трехручную, и с пением направились на Последнее поле.
Велес есть бог скотний, а так же богатства собранного, в закрома и овины упрятанного. Здесь, на Последнем поле последние колосья не жали, заплетали их в снопик-косицу и оставляли Велесу на бородку. К тому снопику и направилось шествие. Поставили у снопа Кострому. У ног ее утвердили чашу, беременную урожаем будущим. Потом женщины отхлынули в стороны, образовали вокруг Костромы и бородки велесовой коло, внутри которого остались только Рожаницы названные: Потвора, Радуша и Леля.
С вечера еще было проверено, остались ли зерна в Велесовой бороде. Оказалось, что остались, как и следовало ожидать, погода стояла безветренная. Обряд же требовал колосьев осыпания.
Потвора на все четыре стороны кланялась матушке сырой земле, шептала заклинания молельные, просила у богов урожая. Когда же вздела она кверху руки, Радуша с Лелею ухватились за сноп-косицу. Женское коло сладкогласо восславило небожителей за дарованное богатство, взмолилось ветрам Стрибоговым, чтобы дули они нежно-ласково, принесли бы тучи могучие, навалили снега обильные, накопили бы воды вешние. В лад пению женщины качались, будто хлеба под ветром, а Рада с Лелею трясли последний сноп, вытрясали наземь зерна последние.
Вокруг сгущалась предрассветная мгла. Настало время невинным девицам обежать нагими поле последнее. Леля быстро сбросила с себя рубаху, смешалась со стайкою девушек, нашарила руками ладони подруг. От Велесовой бороды вокруг всего поля Последнего заскользили девушки, выкликая заветные слова, призывая изобилие на землю славянскую.
Обежав поле, девушки перецеловались друг с другом в знак прощения прежних обид и стали одеваться. Леля накинула на голову рубаху, торопливо просунула руки в рукава и вдруг захолодела… как так?.. что ж с Радою не целовалась она?.. Руки ее стали вдруг неловкие, рубаха скрутилась вокруг шеи, подол никак не желал опускаться. Леля завертела головой, среди одевавшихся Рады не было, где ж она?
Рада стояла возле бабушки. Обе с нетерпением ждали, когда, наконец, оденется и подойдет к ним она, Леля. Леля обмерла, толком не понимая, отчего, а бабушка, погоняя, нетерпеливо махнула ей рукой. Небо светлело. Начинался рассвет.
Путаясь в рубахе, Леля подбежала, ухватилась за свою ручку на беременной чаше. Разом, дружно вскинули они чашу к светлеющим небесам и запели сладкими голосами навстречу восходившей на небо Заре-Зарянице, Перуновой сестрице, древнейшего завета заклинание. Душу Лелину переполнял благоговейный восторг, сами собою, будто и без помощи памяти, срывались с губ заветные слова: "… отнеси всеблагим небожителям благодарность за изобилие, за достаток наш и за счастие, за удачи в делах человеческих. Пусть посевы весенние примутся. Станет колос зерном беременный. Пусть богатства плодятся и множатся, пусть тучнеют стада славянские, пусть овины и хлевы полнятся. Пусть чего ни коснется зернышко, зачреватеет рода продлением".
Потвора ухватила из чаши горсть зерна и подбросила его в воздух. И тут Леля увидела, как под это зерно метнулась Радуша, пытаясь поймать телом хоть одно зернышко. И тогда бабушка вынула из чаши целую горсть и щедро осыпала ее, а Рада пала на колени и охватила руками бабушкины ноги. Бабы, девки, все-все подбежали к чаше и стали, ухватывая зерно горстями, разбрасывать его по полю и осыпать друг друга. Только Леля стояла неподвижно, буравила Раду тяжелым взглядом, и было ей, Леле почему-то нехорошо, и было у нее, у Лели такое чувство, что забыла она что-то очень важное и злое, а Радка эта самая, что это она? Незамужняя, что ж ей зерном осыпаться? И в обряде девичьем ее не было…
От Красной горки послышалось мужское пение. Волхвы, мужики, ребятишки шли толпой и несли чучело Ярилы. Ярилу с Костромою предстояло утопить с воплями и плачем в Наре под Высоцким обрывом, а потом, ввечеру наступавшего дня, надлежало провести обрядовый пир, разделить с богами жертвенную священную трапезу. О вчерашнем потоплении в жертву Ящеру мертвой коровы старались не поминать. Боги милостивы. Авось, пронесет.
8
Не такой чаялась Леле встреча, не того ждала, не о том мечтала. Будто сила неодолимая кинула к милому, руки сами захлестнулись кольцом вокруг шеи, а он сидит, глаза выпучены и огурец сладкий во рту.
Дух перехватило у Лели после тех после Малушиных давешних слов о встрече с Тумашом. Еле дождалась, чтобы ушла, наконец, подруженька задушевная, да бегом, дороги не разбирая, благо бабушка в травнике закопалась, и не понять, сапожки стучат по дорожке, или сердце в грудь.