- Вот так она станет ведьмой, а ты тоже не заметишь!
- Дорогой, что ты такое говоришь? – ужаснулась мама.
- А то! Такие припадки! Чёрный кот! Упрямство и перепады настроения! Господин Тюре настаивает на экспертизе и для Вероники! И я тоже настаиваю! Я не потерплю ведьмы в своём доме! Ты слышала?! В моём доме ведем не будет! Под моей крышей таким места нет! И я не хочу, чтобы хоть кто-то усомнился в этом!
*****
- Вероника! Вероника! – послышалось за окном.
Девушка приподнялась и прислушалась. Приснилось?
Шёпот повторился.
Переполненная интересом и нетерпением Вероника встала и не долго думая, перегнулась через подоконник. Увиденное ей совсем не понравилось: под окном стояли Соня с сестрой.
- Что вы здесь делаете?! – таким же безголосым шёпотом прошипела она. – Если мой отец или кто-то из соседей увидит вас!
- Никто не увидит, если ты выйдешь к нам и мы зайдём в тень вон тех деревьев. Ночь безлунная. Точнее месяц молодой, видно только днём. Спускайся, просто поговорим без лишних зрителей.
- Э-э, нет, – испугалась девушка. – Такое отпадает! Вы хоть подумали, что мне сделают дома?!
- Если узнают.
- О-о-о! Узнают!
- Если ты им скажешь.
- Я не намерена с вами связываться!
- Уже связалась.
- Ах так?! – полная негодования Вероника захлопнула окно.
- Как хочешь. Не хочешь спускаться, поднимусь я!
- Интересно, как ты это сделаешь! – парировала девушка: стекло было тонким, потому существовали ещё ставни, но ставни захлопнуть она забыла и могла слышать всё происходящее на улице.
- Обыкновенно. Через дверь!
- Ты с ума сошла! – рама резко распахнулась. – Меня убьют!
- Не слишком ли много опасностей? Тебя убьют, если я зайду, тебя убьют, если кто-то из соседей увидит! Не надоело?
- Нет, не надоело! Убирайтесь!
- Только после разговора.
- Я не буду спускаться!
- В таком случае мы можем простоять тут всю ночь. Нам спешить некуда, нас убивать не станут. Правда, Соня?
- Пра-авда!
- Решайся, Вероника. А то, судя с твоих слов, тебя убьют в любом случае.
Девушка опять резко захлопнула окно, на этот раз вместе со ставнями, но такой уверенности в себе и своих поступках уже не ощущала (короче говоря, она окончательно растерялась).
«Выходить, не выходить... Был бы здесь Мурлыка! Хотя... Его ответ вполне очевиден... Так чего же я жду?!»
*****
- Вероника! Где ты была всю ночь?!
- Ну... Там... Там коты кричали и... Я хотела их разогнать, а потом... – девушка еле стояла. За время, проведённое в ведёмском трактире, куда её, почти в беспамятстве, принесли Лиза и Соня, ей стало ещё хуже.
«Теряй сознание, Вероника, станет легче», – скорей всего с издёвкой советовал кто-то (вряд ли такой совет могли дать серьёзно. Хотя, от этих ведем можно ждать чего угодно). Но Вероника мужественно держалась, пока ртом не хлынула кровь, и лишь тогда, скорее, от испуга, она куда-то провалилась. Хоть, всё же, продолжала слышать всё, видеть всё, только смысл стал ей непонятен. Будто слова произносились на другом языке, а фигуры двигались в другом мире, для неё ещё непонятном. Приятный свет, прикосновение тепла, неземной голос, тихо успокаивающий её и говорящий ей не сопротивляться... Голос, внушающий доверие... Или чьё-то чудесное пение... Единственный вдох, и снова холод, смешанный с зябким полумраком. И снова её сознание в жутком удушливом лабиринте.
Улучив момент, когда никого небыло рядом, девушка сбежала и с ужасом увидела, что уже светает. Сейчас же она стояла перед лицами родителей и Адама, чьи глаза выражали глубочайшее удивление, смешаное с презрением.
Кожа Вероники казалось горит. Она не могла дотронуться к ней так, чтобы её не передёрнуло. Появилось ощущение, будто и нет никакой кожи, только чувствительная сетка нервов, глаза болели от невыносимо яркого света (их будто вдавливал кто-то в голову), каждый звук вызывал неприятный зуд в ушах и отдавал тупой болью в голову, все кости ломило, а, кроме того, девушку стало невыносимо тошнить. Накашляное горло першило, а уставшие лёгкие неприятно протестовали каждый раз, когда Вероника пыталась набрать в них воздух и кашель не прекращался.