— Все в порядке! — весело ответила она, чувствуя, что привычные «бабочки в животе» перестают трепыхаться и начинают затихать.
— Рад за тебя. — Бран поцеловал ее в лоб мягкими и теплыми губами. — Я буду скучать по тебе. — Он нервно теребил перстень с монограммой, который носил на правой руке. То была одна из плохих привычек, нечто вроде тика, и Фрейя стиснула его руку, желая остановить и успокоить жениха. Ведь уже на следующий день он собирался в Копенгаген по делам семейного «Фонда Гарднера». Кстати, доходов фонд не приносил — через него распределялась гуманитарная помощь, поступавшая в различные страны. Ради осуществления очередного проекта Бран должен был уехать почти на все лето. Возможно, именно поэтому Фрейя сильно нервничала. Ей совершенно не хотелось оставаться в одиночестве, раз они уже нашли друг друга.
Когда они впервые встретились, Бран даже не попросил ее о свидании. Сперва такой поворот событий несколько разозлил Фрейю. Но она быстро сообразила — парень слишком скромен, ему и в голову не приходит, что она может заинтересоваться его персоной. А спустя сутки он появился в баре во время ее смены, затем — заглянул к ним на следующий вечер, а потом и вовсе стал завсегдатаем заведения. Бран приходил в бар каждый день и молча смотрел на нее своими огромными карими глазищами, в которых была невероятная тоска. В общем, Фрейе самой пришлось пригласить его на свидание. К этому моменту она не сомневалась, что если ждать от него инициативы, то дело никогда с места и не сдвинется. Она оказалась права. Через четыре недели состоялась помолвка. Наконец-то настал самый счастливый день в ее жизни.
Но действительно ли это было так?
И снова он! Опять эта проблема. Но Бран ни при чем. Он просто замечательный, и она поклялась любить его вечно. Сейчас жениха как раз поглотила толпа, но Фрейя смогла разглядеть, что он беседует с ее матерью. Темноволосая голова Брана склонялась над белоснежными волосами Джоанны. Оба выглядели так, словно были лучшими друзьями.
Нет. Проблема не в Бране, а в том наглом мальчишке, который упорно пялился на нее. Фрейя через весь огромный зал чувствовала на себе его взгляд, исполненный нескрываемой страсти. Киллиан Гарднер. Младший брат Брана, двадцати четырех лет от роду. Киллиан бесстыдно таращился на нее, будто она выставлена на торги и достанется тому, кто больше даст. Он явно давал ей понять, что готов уплатить любую, даже астрономическую, цену.
Киллиан лишь недавно вернулся домой после длительной заграничной поездки. Бран рассказывал Фрейе, что они с братом много лет не виделись, ибо тот постоянно путешествовал по свету. Она даже толком не помнила, откуда он приехал сейчас — кажется, из Австралии? А может, с Аляски? Гораздо важнее было то, что, когда их представили друг другу, Киллиан так посмотрел на нее своими поразительными глазами цвета морской волны, что у нее по всему телу побежали мурашки. Да, он очень хорош собой — удивительные глаза окаймляли длинные темные ресницы, хотя черты лица и отличались, пожалуй, излишней резкостью. Нос у Киллиана был идеально прямой, подбородок решительный, мужественный, и в целом он выглядел как актер, полностью готовый к съемке. Вид задумчивый, во рту сигарета — ну, в точности киногерой из французского фильма «новой волны», пользующийся бешеным успехом у женщин.
Вначале Киллиан вел себя идеально, выказал чрезвычайную любезность и обнял ее как сестру. К чести Фрейи, надо упомянуть, что на лице девушки не отразилось ни капли того невероятного душевного смятения, которое она в те минуты испытала. Скромно улыбаясь, она позволила ему поцелуй в щечку. И даже развлекла Киллиана за коктейлем обычной светской болтовней о слишком сырой погоде, о предполагаемом дне свадьбы и о том, понравился ли ему Нортгемптон. Хотя позже ничего из этой беседы Фрейя толком припомнить не могла. Наверняка она вообще не слушала его ответов — настолько была заворожена звуком его голоса, ровным и монотонным, как у диджея в ночном клубе. Вскоре Киллиана кто-то отвлек, и она, наконец, смогла остаться одна. Тогда и начали происходить мелкие, но крайне неприятные события.
Фрейя места себе не находила. Просто какая-то кошачья царапина, которая страшно чешется, но зуд унять невозможно, думала она. Только и всего. Но именно эта мелочь является пределом всех желаний. Как же удовлетворить столь простую потребность? У нее появилось ощущение, будто она охвачена огнем, сгорает на костре день и ночь — вскоре от нее ничего не останется, кроме горстки золы и бриллиантов. Перестань на него смотреть, твердила она себе мысленно. Безумие, обычная твоя дурацкая выдумка. Даже хуже, чем тот случай, когда тебе пришло в голову оживить крысу. (И здорово же Фрейе влетело от матери. Во-первых, об ее поступке могли узнать члены Совета, а во-вторых, домашний любимец в виде крысы-зомби… такое вообще никуда не годится.) Нужно выйти на улицу и подышать свежим воздухом, решила она. А потом как ни в чем не бывало вернуться к гостям. Она скользнула прочь, по дороге приникнув к вазе с розовыми гигантскими розами и надеясь с помощью аромата приглушить бурю эмоций. Но цветы не помогли. Она по-прежнему отчетливо ощущала силу желания Киллиана.