Кроме того, она надела шелковое платье янтарного цвета, которое ему особенно нравилось. Квадратный вырез начинался чуть выше вершин ее груди, усаживался на плечах. Узкие рукава, тонкая талия идеально подходят ей, а пышная юбка, укутывала складками ткани. Цвет отражал только намек на золото, совпадая с ее темно-белокурыми волосами, которых она лишилась.
Амели, как всегда, была одета в штаны, выцветшую голубую рубашку и короткую куртку. Селин хорошо знала сестру, и даже не предлагала ей что-то другое.
— Что-то не так, — сказала Амели, приближаясь к большой арке банкетного зала. — Нам не встретились другие гости, и я не слышу никаких голосов.
Обратив больше внимания на обстановку, Селин поняла, что сестра права. Обычно они уже услышали бы звуки смеха и болтовни, доносящиеся из зала.
Селин и Амели прошли через арку, ожидая увидеть, возможно, с сотню-другую хорошо одетых гостей, хранящих тишину по каким-то причинам, но нашли обширные палаты почти пустыми.
На одном из длинных столов был накрыт легкий ужин, несколько стражников замка ели холодную ветчину с хлебом и запивали элем. Один из охранников взглянул на них.
До того, как одна из сестер смогла задать вопрос, за ними раздался глубокий голос.
— Селин.
Она обернулась, чтобы увидеть лейтенанта Яромира, идущего к ним.
— Мы ошиблись ночтю? — спросила она.
Он покачал головой.
— Нет, банкет отменили.
Заметив напряженное выражение лица, она почувствовала внезапный холод в животе.
— Отменили? Почему за нами не послали? Князь Антон болен?
— Нет, он не болен, и за вами не послали, потому что что-то появилось… — Он запнулся и взглянул на Амели. — Вы обе должны подняться со мной, в его покои.
* *
Амели последовала за сестрой и Яромиром к покоям Антона, изо всех сил борясь со смесью волнения и тревоги. Часть ее не могла не радоваться, что что-то, похоже, происходит, но она и Селин никогда не будут приглашены на частную встречу, как сейчас, если это не было серьезно,… и если Антон не хотел чего-то от них.
Амели закрыла за собой дверь и огляделась.
Большинство князей жили в какой-либо роскоши, но Антон, казалось, предпочитал аскетизм. На стенах были большие гобелены в компании с большим очагом. Но обстановка состояла из грязного письменного стола, нескольких тяжелых деревянных стульев и рядов книжных полок вдоль стен. Это больше походило на палаты ученого, чем на апартаменты князя. Закрытая дверь была на той же стене, что и очаг, Амели знала, что она вела к спальням князя, потому что Селин ухаживала за ним, когда он болел.
Сам Антон стоял рядом с одним из стульев, в простой голубой тунике и черных штанах. Выражение его лица было не менее напряженным, чем у Яромира, что привело к усилению
опасений Амели. Затем взгляд Антона остановился на Селин, и он на секунду замер. Она приложила некоторые усилия к своему виду для появления сегодня вечером, и это сказалось.
— Селин… — его глаза задерживались на ее шелковом платье.
— Что случилось? — Спросила Селин, явно обеспокоенно.
Антон жестом пригласил их внутрь. Он открыл рот, как бы готовясь заговорить, и снова закрыл.
— Я едва знаю, с чего начать, — наконец сказал он. — Яромир… возможно, ты мог бы?…
Яромир провел рукой по голове, и опасения Амели обернулись тревогой.
— Что происходит? — Спросила она. — Это как-то связано с тем посланником, который прибыл сегодня из замка Пэлен?
— Откуда ты это знаешь? — Он быстро покачал головой. — Нет, не важно. Князь нуждается в вашей помощи, чтобы помочь решить … трудности отца.
— Какие трудности? — Спросила Селин, и Амели внезапно пожалела, что они сегодня вечером приблизились к замку. В течение нескольких месяцев Селин, казалось, была самой собой, а теперь к ней снова вернулся этот призрачный взгляд.
— Вы когда-нибудь слышали о Рязанских серебряных рудниках? — спросил Антон, снова вступая в разговор.
Обе сестры покачали головами. Они прожили всю свою жизнь в Шетане, прежде чем приехали сюда.