* *
Незадолго до полудня Селин обнаружила себя во дворе замка, стоящую возле шумного собрания солдат и лошадей, тем временем, Яромир отдавал приказы по подготовке к отъезду. На нём была кольчуга поверх камзола герольда замка Сеон, с вложенным в ножны длинным мечом на левом бедре.
Амели наблюдала за тем, как их дорожные сумки уложили в повозку, но Селин, казалось, была не в состоянии говорить или двигаться. Часть ее все еще не могла поверить, что только вчера вечером она подошла к замку, с нетерпением ожидая участия в банкете.
Она чувствовала себя потерянной, как будто всё вышло из под контроля и её несет течением, вместо того, чтобы направляться своей дорогой.
— Ладно, — скомандовал Яромир. — Берем провизию и закрепляем.
Селин взглянула на мужчин, которых он выбрал. Хотя она не была удивлена, но слегка расстроилась, заметив капрала Павла на стороне Яромира. Павел был высокого роста, долговязым, с темными, коротко остриженными волосами. Он считался довольно хорошим рубакой в сражении, поэтому Яромир зачастую брал его в поездки. Но Селин была очень
осторожна насчет Павла. У него был хорошо скрытый характер, и хотя он никогда не навредил Селин, но подошел слишком близко, она старалась избегать его, когда это было возможно.
Однако она была удивлена, увидев гвардейца Рюрика в этой же компании. Он был маленьким человечком с вьющимися светло-коричневыми кудрями до плеч. Он был известен как самый быстрый наездник под командованием Яромира, поэтому ему предложили должность посредника между Антоном и его отцом.
Казалось маловероятным, что Антон захочет расстаться с ним на какое-то время.
Тем не менее, Яромир, похоже, очень доверял Рюрику, и когда Селин и Амели впервые показались во дворе утром, Яромир приступил к приготовлению немного более тщательно. Он выбрал пятнадцать человек в качестве эскорта, которых хорошо знал из рядов Сеона, и у него была повозка с провизией. Как только они подъедут к Рязани, с ним останется капрал Павел, остальные отправятся обратно в Сеон, поскольку Антон не хотел, чтобы они появились в лагере полным составом. Яромир позже отправил бы Павла, чтобы организовать сопровождение, чтобы безопасно сопроводить их домой, как только… трудность будет решена. Антон и Яромир посчитали, что отряд разобьёт условный лагерь где-нибудь в лесу и будет ждать. Но неизвестно, сколько времени понадобится Амели и Селин на то, чтобы решить ситуацию — возможно, недели — и, в конце концов, они решили, что это лучший вариант, если люди просто вернутся в Сеон и выдвинутся обратно, когда это будет необходимо.
Однако суть всего этого предполагала, что поездка не будет краткой. Это было ясно. Так что Селин попросила Эрину, дочь кузнеца, приходить каждый день проведывать Оливера в магазине, приносить ему молоко и убедиться, что у него есть свежая вода. Селин оставила задний затвор открытым, так что он мог легко войти и выйти, и свободно охотиться, она хотела, чтобы он знал, что не был брошен, что магазин по-прежнему его дом.
И теперь она просто ждала, чтобы отправиться в путешествие, от которого не могла отказаться.
— Я сам выбрал лошадь, — сказал мягкий голос позади нее.
Повернувшись, она обнаружила, что Антон стоит, глядя на её красный плащ.
— Хочешь с ней познакомиться? — спросил он.
Лицо его было нечитаемым, но голос напряжен, глаза блестели от страдания. Внезапно все ее онемение исчезло. Он не хотел посылать ее на эту работу. Он выглядел таким же потерянным, как и она от всей деятельности, происходящей в этом дворе.
Пытаясь улыбнуться, она ответила:
— Да, пожалуйста, представьте нас.
Она последовала за ним к пятнистой серой кобыле с полотняной уздечкой и попоной под седлом.
— Ее зовут Соболь, — сказал Антон. — Она кроткая, но быстрая.
Селин не умела ездить верхом, поэтому просто кивнула, погладил мягкий нос Соболя.
— Спасибо.
Страдание в его глазах усилилось, и он наклонился ближе.
— Селин, я не хотел просить вас об этом … только не об этом. Но я не могу подвести отца, и я не вижу другого выхода. У тебя и Амели есть шанс узнать, что происходит на этих рудниках, тогда Яромир сможет это остановить. Больше никого нет. — Он остановился. — Понимаешь? Дело не во мне. Речь идет о будущем Древинки.
Его обычно высокомерный голос звучал с болью, она не была уверена, как ответить. Она действительно понимала, и не могла даже представить Дамека как великого князя, наделённого властью над жизнью и смертью народа.