Король—олень вонзил свое оружие в грудь другого гуля, сломав ему ребра, раздробив гнилые органы и сломав позвоночник. Затем он снес зомби голову. Он уже сбился со счета, скольких врагов он убил, и если он не будет осторожен, то полностью отдаст себя безумию и энергии ближнего боя, будет думать о противнике перед ним и ни о чем более. Это было тем более вероятно с учетом того, что бой начался со всех сторон.
Но он знал, что как лидер своей группы он должен попытаться сохранить благоразумие, отчасти потому, что до сих пор дуртан не давали о себе знать. Когда они начнут плести магию, ему придется противостоять ей.
Возможно, полагая, что отсутствие телесности спасет его, призрак с дрожащим пятном на лице бросился на фейри с протянутыми тонкими руками. Он разрубил его в клочья своим топором. Мертвый гоблин с раздробленной головой ударил скимитаром по почке Короля—оленя — он парировал удар и еще больше разбил его череп. Сразу после этого он развернулся и набросился на существ, зашедших на него сзади.
Сила внезапно задрожала в воздухе. Это не был ни звук, ни свет, ни тепло, ни холод, но любой, обладающий мистическими способностями, почувствовал бы это. Король—олень почувствовал это как покалывание в суставах и мерзкую горечь на языке.
Призрачный медведь дрогнул, когда ведьмы попытались вернуть себе контроль над ним. Призрачный барсук упал в конвульсиях.
Король—олень усмехнулся, сосредоточил всю свою волю, чтобы лишить дуртан силы их бывших фамильяров, и обнаружил, что это не так просто. Очевидно, ведьмы—нежить воспользовались временем между битвами, чтобы выяснить, как оказать сопротивление Королю—оленю.
Только сообща они могли составить ему конкуренцию. Применив прием восприятия, которым он овладел тысячелетия назад, он заглушил для себя эхо рева битвы, и сосредоточился на холодном, замысловатом пении, которое, как он предположил, скрывали более громкие звуки.
Остальной мир замолчал, и он действительно услышал заклинание ведьм. Он ожидал, что они будут работать под защитой многочисленных воинов, и так оно и было. Они были на дальней стороне дверного проема слева, вне хаоса центрального коридора.
Король—олень позволил своему слуху вернуться к норме, и шум битвы ворвался на него. Он рубил рогатым топором и посылал по проходу заряды чистой силы, сбивая некоторых гулей и зомби с ног и отбрасывая других назад. Затем он ринулся вперед, а вместе с ним вперед понеслись и некоторые из его отпрысков, а так же часть еще сильных и послушных его воле телторов, и даже парочка визжащих берсерков.
Как только он, его слуги и нежить столкнулись вместе, Король—олень продолжал набирать силу с каждым ударом, продвигаясь вперед, пока арка не оказалась перед ним. Он наносил удары снова и снова, пока не разрубил и не снес последние разлагающиеся препятствия со своего пути. Затем он бросился в боковой проход.
Шесть ведьм в масках собрались вокруг маленького голубого огня на полу. Дым от костра создавал в воздухе жгучую дымку, а пагубная сила ритуала таяла в стенах из песчаника. Некоторые ведьмы плакали кровавыми слезами, даже несмотря на своё неживое состояние.
Дуртан направили свои палочки и посохи на Короля—оленя. Он снова вызвал свою силу, рубанул топором и бросил еще один магический взрыв. Он поразил ведьм и разбросал по комнате обломки костей и иссохшей плоти.
Это было хорошее начало. Но до сих пор ни одному из приспешников Короля—оленя не удалось последовать за ним через арку. Он был один, а это означало, что ему придется уничтожить ведьм в одиночку. Он двинулся за ними, но увидел, как другие фигуры в мантиях становятся видимыми и окружают его. Он с опозданием понял, что дымка состоит не только из дыма, но и из тумана, бывшего вампирами, принявшими газообразную форму.
Фейри взревел и начал бить изо всех сил. Но несколько женщин—вампиров вцепились в него, и некоторым из них даже удалось удержаться.
Одна из них прошептала ему на ухо:
— Ты узнаешь меня?
И он узнал. Он едва успел узнать голос Ниварры, которая так искусно сражалась в Войне Ведьм, после чего две холодные иглы вонзились ему в шею.