Два года пролетели незаметно, в один из дней Вивьен не пришла. На второй день тоже, отсутствовала она неделю, а когда появилась, то я очень обрадовалась. Оказалось, у Вивьен открылся магический дар. Не сильный маг-воздушник, но это ее так впечатлило, что она принялась меня обучать. Все, что ей преподавали на уроках по магии, она закрепляла на мне и все возмущалась, почему во мне, даже магической искры нет. Через месяц ее настойчивых обучений я заболела. Провалялась в горячке три дня, потом неделю восстанавливала силы, а когда поправилась, прибежала на наше с ней укромное местечко, но нашла лишь записку от нее. Ее родители узнали о нашей с ней дружбе и строго-настрого запретили ей видеться со мной. Вивьен плакала и просила, чтобы ради нашей с ней дружбы я повторяла те малые крохи учебы по магии, которые она мне рассказала. Сжигая на костре ее записку, я поклялась, о том, что буду помнить о ней и лучших часах в моей жизни, проведенных с нею.
О том, что я маг-бытовик узнала случайно. Отец в последнее время сильно болел, его мучил удушающий кашель. Мачеха отправила меня в лавку за лекарством, на обратной дороге как назло начался дождь. От дождя я спряталась под козырьком одной из торговых лавок, а когда дождь закончился, отправилась бегом домой. Естественно, подол моего платья весь вымок и стал сильно грязным. Я так переживала от своего неопрятного вида, и еще понимала, что мачеха будет недовольна и зла. Войдя в дом, я отряхивала свое платье, руками мечтая лишь о том, чтобы оно было чистым и сухим. Услышав шаги Камаль, я вся напряглась и закрыв глаза, приготовилась выслушивать ее упреки. Но к моему изумлению, она меня отругала лишь за то, что я так долго несла лекарство.
Поднявшись к себе в комнату на трясущихся от усталости ногах, осмотрела свое платье и замерла в изумлении, платье было идеально чистым. Я долго раздумывала о том, что со мной произошло? Так как спросить мне было не у кого, то найти ответ на свой вопрос я могла, лишь одним путем.
В один из вечеров, вышла в сад и вымазала землей рукав своего платья. Я постаралась вспомнить и проделать все, что тогда делала в холе, а когда открыла глаза, чуть не завизжала от счастья. Рукав моего платья был безупречно чистым. С того времени я стала использовать магию в быту…стараясь, чтобы никто из домочадцев не заметил. Вскоре отец умер, ну а дальше вы уже все знаете.
Аронд некоторое время молчал, обдумывая сказанное Наоли.
– Выходит магией обладала твоя мама, почему она вышла замуж за человека низшего по своему сословию – не знаю. Вероятней всего или бедность подталкнула её выйти замуж за твоего отца или любовь, мы этого никогда уже не узнаем. Твоя подруга сама того не подозревая, очень сильно тебе помогла. Она обучила тебя азам магии, а так как дар мага-бытовика в основном не сильный, то магия сама искала пути высвобождения. И твоя горячка, только подтверждение моей догадки. Поднятием температуры тела, магия выжигала магические каналы, освобождая себе выход. А дальше она показала тебе, что бывает, когда чего-то очень сильно желаешь.У Катании была другая ситуация, девочка из бедной семьи, тяжелый впроголодь труд, магия стала искать выход раньше, чем обычно, и чем бы все закончилось, мы со страхом представляем.
Костер почти догорал, оставшиеся угли разгорались от легкого дуновения ветерка и сразу затухали. Ночной полумрак полз по долине, подгоняя его ночных жителей, искать пропитание.
– Вьить…вьить, – запела в придорожных кустах пичуга.
– Га-ий-ть…а-ах-ха-ха! Га-ий-ть…а-ах-ха-ха! – в зарослях высокой травы кто-то завыл, срываясь на смех, вызывая своим голосом дрожь не только в телах, сидевших у костра людей, но и в их душах.
– Пап…а это кто так смеется?
Имран и Сорж мгновенно подскочили и встали за его спиной, Вириди и Наоли последовали их примеру.
Аронд встал, прищурившись, всмотрелся в ночную степь.
– Хяин, степной хищник, чем-то похожий на собаку. Тело покрывает темно-серая шкура практически без щетины, острые уши, зоркий глаз, морда вытянута, а своими зубами они легко перекусывают не только человеческую, но лошадиную кость. Не будем дразнить своим присутствием диких хищников, быстро разбежались по своим каретам, а я посижу, дров в костер добавлю, да лошадей покараулю. Кучеры, заслышав страшный хохот, побросав лошадей, уже забрались на крыши карет, от них никакой помощи.
– Как же ты один? – Вириди округлила глаза от страха.
Прищурившись, ведьмак проследил за детьми, дождался, когда они скрылись в дилижансах, подхватив жену на руки, закружил, унося в темноту ночи. Сжав в своих ручищах, шепнул ей на ухо.
– Вириди…ведьмочка моя ненаглядная…как же я за тобою соскучился.
Вириди вцепилась в ворот кожанки мужа, возбужденно задышав от его ласкового языка, исследующего ее ушную раковину.
– Аронд…Аронд…едва она успевала вставить слово после каждого его жаркого поцелуя.
– Что моя сладкая?
Вириди повернулась, всматриваясь в высокую траву. – А как же эти… хяины.
– Что ты переживаешь моя красавица? Я сейчас по хлеще любого хищника, сам кого хочешь, покусаю от голода. Не бойся, я защитный контур поставил, ни одна мышь не пролезет.
Страх отступил, ведьмочка повернулась. – Зачем же детей напугал?
– Я не пугал, а описывал – степного хяина. Иди ко мне моя красавица, – скинув кожанку на траву, Аронд, обхватил руками лицо Вириди и впился с жадностью в ее губы. Проведя рукой по такой родной налитой молоком груди, завыл похлеще хяина. – Хочу их видеть, – его горячие ладони задвигались по гладкой коже ног жены. Нащупав мягкую ткань панталон, сдернули их за долю секунды. Рука мгновенно накрыла островок черных кучерявых волос, палец скользнул в жаркие складочки между ног. – М-м-м…тебе уже можно.
– Да, – с хрипотцой в голосе вымолвила Вириди. Подалась телом навстречу ласковым движениям рук мужа, потерлась о его возбужденную плоть, вгоняя их тела в еще большее желание.
– Подожди, – Аронд, быстрым движением, расстегнул ремень, ширинку, сев на свою кожанку потянул к себе ведьмочку, посадил на ноги. Вириди вскрикнула от удовольствия, когда его горячая тугая от нетерпения плоть медленно вошла в нее. Мозолистые ладони ведьмака обхватили ее попку, чуть приподнимали и опускали на свое естество. Его руки учащенно задвигались, набирая такт под их обоюдное возбужденное дыхание. Пальчики ведьмочки сжались на широких плечах мужа. Аронд поймал губами ее стон наслаждения, после очередного сильного толчка в нее простонал сам.
Их руки медленно разжимались из обоюдного захвата, частое возбужденное дыхание стало постепенно успокаиваться.
– М-м-м-мало. Хочу тебя всю.
Где-то совсем рядом в траве, кто-то не то завыл, не то заухал.
Вириди вскочила, стала озираться по сторонам. – Ты сказал, что контур защитил.
– Не переживай…собирался, но меня увлекло другое занятие.
Вириди разозлилась, развернулась, побежала к карете, но ее бег прервал ведьмак, подхватив на руки, шепнул на ушко. – Вириди, ведьмочка моя любимая, куда ты собралась без своих панталон?
Ведьмочка захлопала своими длинными пушистыми ресницами. Ротик чуть приоткрылся в изумлении, Аронд с нежностью захватил своими губами ее нижнюю губу, потерзал, перешел в повторное наступление. Вириди с неохотой разорвала их поцелуй.
– Аронд, что дети подумают? Пусти, уже…высвободившись из захвата мужа, она собралась надеть свои панталоны, но ведьмак не дал, стал надевать ей их сам. Встав перед ней на колени, он, закинув на себя широкую юбку платья, стал прикасаться губами к ее оголенным ногам, забыв про панталоны, увлекся черным треугольником волос. Вириди, простонав, вцепилась пальцами в его голову, но быстро пришла в себя, доделала то, что не сделал он, и заспешила к карете.