– Дарин!
Только и смогла вымолвить Анджи, смотря на него в удивлении, хлопая ресницами, попыталась ему напомнить, когда он должен прийти в ее покои, но ее остановил громкий возглас мужа.
– ПОШЛА ВОН!!!
Проорал он горничной, и для убедительности подхватив ее под руку, и вытолкнул из покоев. Захлопнув со всей силы дверь, резко повернулся буравя супругу плотоядным взглядом.
Анджи, увидев поедающий взгляд мужа, опомнилась, залепетала.
– Дарин, мы ведь договаривались, что будем заниматься этим один раз в неделю.
– Какую неделю, твою…
Дарин проглотил застрявший в горле комок, и развернув жену спиной к себе, стал продолжать делать то, что недоделала служанка. Его пальцы слегка дрожали от нетерпения, маленькие пуговицы с неохотой вылезали из тугих петелек. – Да что б вас…Выругался он от досады и рванул полы платья, толстая ткань разорвалась, издав сильный треск.
– Ах!
Только и смогла вымолвить Анджи с глубоким возмущением, потому что дальше ее особо ни о чем не спрашивали.
За платьем последовала шелковая сорочка, хоть ее пожалел, не порвал, тонкие кружевные панталоны слетели с нее словно, их и не было. С одной стороны, Анджи льстило, что муж возжелал ее так, с другой – слишком большое нетерпение он проявлял. Ни о каких ласках не было и речи, хотя может, быстрей все закончит и оставит ее в покое.
Она закрыла глаза, когда муж, войдя в нее, издал сдавленный стон. Его частое горячее и взволнованное дыхание раздражали ее, она молила Богиню Ириду, чтобы эта пытка быстрей закончилась. Но только, или Богиня не услышала ее, или крепко спала в эту ночь, а может, она сама молилась слишком мало?
Дарин наконец сделав сильный толчок в нее, простонав, затих.
Обрадовавшись такому быстрому мужскому излиянию, Анджи заерзала от нетерпения, желая поскорей избавиться от тяжести тела мужа, и попыталась из-под него вылезти, чтобы принять ванну. Вот тут она и поняла, что ее молитвы не услышаны, ибо ее ерзанье произвели на супруга обратную от ее желания реакцию. Он снова стал медленно в ней двигаться, терзал ее губы жадно с каким-то животным удовольствием, постоянно издавая какое-то звериное рычание нутром.
После третьего раза пыток, удостоверившись, что Дарин мирно уснул, Анджи попыталась сползти с кровати и удрать из объятий озверевшего мужа. Встав на четвереньки, она поползла к спасительному краю кровати.
Почувствовав возню, Дарин приоткрыл один глаз, при виде белых упругих ягодиц, оба его глаза сверкнули плотоядно, ноздри широко раздулись от возбужденного желания. Бросившись вперед, он схватил супругу за пятки и притянул к себе. Его руки блуждали по ее телу властно, исследовали такие места, о которых даже не говорят не то, что трогают.
Но Анджи решила мужественно терпеть все эту непристойность, правда то, что случилось дальше, даже бесстыдством назвать нельзя. Его губы сначала блуждали по ее ягодицам, рьяно исследуя, а затем муж ближе подтянул к себе, и все началось опять. За все время их супружеской жизни, пусть она и была очень маленькой, муж впервые занимался с ней этим в такой позе. Поза была постыдная и напоминала ей спаривание животных. Попытка выбраться из-под мужа опять потерпела фиаско, ибо его руки требовательно обхватили ее груди и сжимали их с какой-то необузданной страстью.
Сказать, что ночь была странной, значит, ничего не сказать. Сколько раз Дарин за ночь наслаждался близостью с ней, она не помнила, ибо, не успев закрыть глаза, он уже прижимал ее к себе и требовательно ласкал груди, впивался ненасытно в губы. К концу всей этой вакханалии с ней произошло что-то невообразимое, ибо она сама кричала от внутренней сладости возбуждения и вцепившись пальцами в его плечи, прижималась к нему всем телом. «Какой срам! И что подумают обо мне в замке? Так бесстыдно кричать».
Но к ее счастью, муж успокоился именно после этого. Откинувшись на подушку, он раскинул руки в сторону и уснул, с довольным и счастливым выражением на лице, в отличие от самой Анджи. Ей казалось, что на ней нет живого места, все тело болело, а между ног пылал огонь. Но встать и дойти до ванны, сил у нее не было.
Когда утренний рассвет осветил лучами начало нового дня, единственное на что у нее хватило сил, это все-таки уползти на край кровати и забыться в тревожном сне.
Она не слышала, когда Дарин проснулся, привстав, ухмыльнулся, глядя на расслабленную во сне жену.
«Оказывается, дружок, ты плохо старался, чтобы доставить удовольствие жене. Всего-то надо было – как следует разогреть». Вспомнив, как он ее разогревал, поразился сам себе. Такого с ним точно никогда не происходило. Но как говорят, все когда-то случается впервые. Подобрав с пола брошенную вчера одежду, он скривился. Вещи были до безобразия помятыми. Надевать неопрятного вида костюм и рубашку, ему не хотелось. Вспомнив, что в ванне на всякий случай всегда висит его халат, он с довольным видом прошел и облачился в него.
Выйдя из покоев жены, он окинул стоявшую потупившую взор в пол горничную, дожидавшуюся пробуждения госпожи.
– Леди еще не скоро проснется, забери мои вещи и приведи их в порядок.
Отдав распоряжение, Дарин направился в свои покои, спать, особо не хотелось. На душе было чувство полного удовлетворения, образ лесной ведьмы, как ни странно, тоже развеялся и не вызывал такого дикого желания обладания.
Зайдя в свои покои, он направился прямиком в ванну, погрузившись полностью в ней, закрыл глаза от охватившего блаженства. Вошедший слуга прервал его воспоминания бурной ночи с женой.
Выйдя из ванны, Дарин облачился в белоснежную рубашку и костюм из темно-синего камлота. Поправив раструбы на рукавах сюртука, рассмотрел себя в зеркале и не увидев изъянов в своем внешнем виде, отправился на завтрак.
Войдя в столовую, он окинул взглядом всех собравшихся гостей, смотревших на него по-разному.
На лицах друзей проскакивали нотки удивления, на лицах их подруг читалось восхищение.
И лишь у отца была приподнята одна бровь не то в удивлении, не то недоразумении, а мать вообще делала вид, что не видит его.
Дарин удобно устроился на мягком стуле и принялся за омлет. Застывшие на несколько минут гости, тоже последовали его примеру. Никто словом не обмолвился об отсутствии Анджи, потому что каждый был в курсе, что молодой супруг вытворял с ней ночью.
После завтрака гости вышли в парк, разбрелись по беседкам и занялись обсуждением. Дамы как всегда нарядами, мужчины политикой и ценами.
Дарин откинувшись о спинку мягкого кресла, прикрыл глаза и расслабился, решив подремать. Сил за ночь потратилось немало, и сейчас, было бы неплохо отдохнуть. Но его мечты об отдыхе, прервал Райн, сразу подсев к нему с расспросами.
– Я очень удивлен друг мой.
Шепнул он и сделал вид, что любуется росшими цветами на клумбе расположенной рядом с ними.
Приоткрыв один глаз, Дарин вновь его закрыл, разговаривать было лень.
Видя, что друг не спешит начать разговор, продолжил с нотками нервозности в голосе.
– Нет, ну, правда, я поражен! Услышав ночью над своей головой, скрип вашей кровати, я решил заняться тем же самым. Пригласил к себе горничную в желании поразить ее своими навыками. И каково же было мое удивление, когда мои навыки закончились после третьего скрипа кровати, а ваша кровать скрипела до утра. Не ожидал от тебя такого друг мой. Не ожидал... Хотя жена у тебя красавица, правда, мне почему-то, казалось, что она у тебя ледышка.
Дарин приоткрыл глаза, его брови чуть приподнялись.
– Не смотри на меня так. Каюсь. Я был не прав.
Уголки губ молодого лорда Ир Сальского чуть вспорхнули, устроившись удобней в кресле, он вновь закрыл глаза и задремал.
Что он мог сказать своему другу о сегодняшней ночи, что он поражен не меньше его. Точно происки лесной ведьмы. Но хоть слава Богам смог выкинуть ее из головы.
***
Лето приближалось к концу. Дарин осваивал азы правления имением. В выходные друзья отправлялись в столицу или развлекались охотой и покером. Та памятная ночь стала стираться из памяти, да и страсть к жене немного поостыла, но теперь он хоть знал, как ей доставить удовольствие. Правда в последнее время Анджи какая-то вялая и постоянно хочет спать. Приходится пользоваться безотказными горничными.