Она неохотно назвала адрес.
— Твой паспорт мы сами заберем, — вклинился в разговор Катышев. — А Мамке-Таньке своей, как и всем остальным сутенерам, пока лучше вообще на глаза не показывайся. Завтра этому заявлению будет дан ход, и покровители из отдела нравов постараются с тобой выяснить отношения. Сама понимаешь, для тебя это не только нежелательно, но и чревато последствиями. Тебе есть где перекантоваться недельку?
Она неуверенно дернула плечиками:
— Мы с Жанет квартиру снимаем на Белорусской.
— Пусть здесь остается, — сказал Блинков. — Апартаменты, конечно, не роскошные, но крыша не протекает. Спать можно!
— С тобой, что ли? — с вызовом спросила Ляля.
— Да нет, подруга, даже если ты мне предложишь, я с тобой и за твои деньги не лягу. Располагайся здесь, в комнате, а я у соседа раскладушку попрошу и в кухне устроюсь.
— И вот еще что, — положив руку на плечо девушке, сказал Катышев. — Ты своей подруге-то позвони, пусть она тоже, от греха подальше, к тебе в гости приезжает.
Они вышли на лестничную площадку, оставив девушку одну.
— Позвонит подруге-то? — вглядываясь в темноту лестницы, засомневался Фочкин.
— Впечатление полной дуры она не производит. Если они действительно хорошие подруги, то обязательно позвонит, — нисколько не сомневаясь, ответил Катышев.
— На наркоманку она тоже не смахивает, но ведь кокаин с собой таскает, — послышался из темноты голос Блинкова, решившего проводить товарищей до машины.
Оказавшись под светом уличного фонаря, Катышев вынул из кармана пакетик с белым порошком, открыл и под удивленные взгляды коллег высыпал все содержимое в рот. Сглотнув «кокаин», он улыбнулся:
— Даже сахарная пудра считается белой смертью. Надо пить только натуральные соки, господа.
Гришу Пичугина, который залихватски храпел в машине, пришлось потревожить. Протерев глаза кулаками и сладко позевывая, он выскочил из машины, чтобы размять тело.
— Ну как девочка? — спросил он. — Достойно работает?
— Бесподобно! — решил за всех ответить Фочкин и, скосив глаза на светящиеся окна квартиры Блинкова, протянул ему руку. — Ты уж там особо-то не увлекайся!
— А почему бы не совместить приятное с полезным? — улыбнулся Катышев, занимая переднее сиденье в машине. — Насколько мне известно, товар давно оплачен…
— Ну ее к лешему! — не поняв шутки, отмахнулся Блинков. Он тоже поднял голову вверх на соседние со своей квартирой окна. — Жалко соседа будить. Придется обойтись без раскладушки и устраиваться на старых бушлатах…
5
Восемьдесят процентов всех расследований, которые по заявлениям и жалобам граждан проводились сотрудниками службы собственной безопасности, как правило, касались нарушений законности и злоупотреблений служебным положением со стороны работников милиции. И только лишь в одном из пяти случаев обращения за помощью от эсэсбэшников требовалась защита самого милиционера. Но таких происшествий становилось все меньше и меньше: время разгула преступных группировок, когда бандиты, почти не скрываясь, угрожали и охотились на мешавших их деятельности сотрудников правоохранительных органов, уходило в прошлое.
В то же время правительство и народные законодатели, ссылаясь на мнение народа и заказы избирателей, настоятельно требовали от сотрудников силовых ведомств, чтобы они скрупулезнее и тщательнее отслеживали интересы государства. Но, анализируя создавшуюся обстановку, начальник управления ССБ генерал Милославский и начальник оперативного отдела полковник Полуяров все больше и больше приходили к мнению, что эти самые государственные интересы начинали здорово совпадать с личными и корпоративными интересами сотрудников правоохранительного ведомства. Такого массового присутствия силовых структур вокруг различных отраслей бизнеса никогда не было. Конечно, на этот счет у них имелось самое примитивное объяснение. Оба, когда произносили присягу, обязались служить верой и правдой совершенно другому государству, которому не было необходимости привлекать людей в погонах к охране коммерческих интересов, так как интересы были народными. А само государство по закону преследовало самопальных бизнесменов и предпринимателей.
Но ни в одном докладе, ни в одном заявлении, кроме внутриведомственных засекреченных сводок и смелых газетных статей, не сообщалось, что многие управления милиции давно уже перешли на хозрасчет, днем и ночью, официально и тайно выстраивая собственные финансовые структуры. Каждое управление имело свой кусок пирога и тщательно оберегало его от вмешательства проверяющих органов, и главным образом от вторжения сотрудников собственной безопасности.