Катышев, не скрывая усмешки, посмотрел на Золотарева:
— Хочешь сказать, что поймал удачу за хвост?
— Допустим, поймал.
— Тогда особо-то не обольщайся. Потому что стоит она к тебе задом! — Катышев повесил куртку и прошел к столу. — Ну говори, не тяни резину!
— Мамка-Танька, — фальшиво демонстрируя обиду, сделал паузу капитан. — Не кто иная, как бывший старший лейтенант детской комнаты милиции Восточного округа — Татьяна Федоровна Черемисова. Два года назад она была уволена из органов внутренних дел в связи с окончанием срока контракта. Это официальная версия. А на самом деле ее попросили за разврат малолеток.
Фочкин выпучил глаза, склонился над столом Золотарева:
— Что, натурально развращала?
— Да нет, все гораздо проще. Она продавала владельцам порносайтов фотографии обнаженных подростков, которых сама и снимала в душевых комнатах детских распределителей.
— Значит, специализацию после увольнения не только не оставила, но и занялась реализацией живого товара, — сделал заключение Катышев. — Надеюсь, домашний адрес мамки тоже выяснил?
Золотарев, не говоря лишних слов, бросил на стол коллеги блокнот, на раскрытой странице которого крупным почерком был зафиксирован адрес сутенерши.
— Надо брать, сейчас же! — первым заглянув в блокнот, сказал Фочкин.
— Ни в коем случае, майор, — войдя в кабинет незамеченным, охладил пыл подчиненного Полуяров. — Притащите вы ее сюда, а она посмотрит на вас невинными глазами и ужаснется: какие девочки, какой бордель? А вот если втихаря понаблюдать за мамкой, то приведет она вас в нужное время и в нужное место, да и сама с поличным подставится. Я правильно размышляю, Катышев?
— Что бы мы без вас делали, товарищ полковник!
8
Лицо начальника управления собственной безопасности генерала Милославского выражало не просто негодование, оно было разъярено. Князь, засунув руки в карманы брюк, чего никогда себе при подчиненных не позволял, метался по кабинету. За семь лет совместной работы Полуяров мог по пальцам одной руки перечислить, когда на Князя обрушивалось такое состояние. И в большинстве случаев виновником таких раздражений становился сам полковник Полуяров.
По тому, как с каждой секундой убыстрялась и убыстрялась всегда неторопливая, если не сказать вальяжная, походка генерала, полковник знал, что в момент, когда нужно будет перейти на бег трусцой, Князь рез ко остановится, и тогда — держись. В лучшем случае за самоуправство можно отделаться строгачом, в худшем — получить служебное несоответствие. Но выговорешники в личном деле Полуярова появлялись нередко, особенно в бытность его работы в убойном отделе уголовного розыска. Правда, через неделю-другую в графе о награждениях и благодарностях заносилась запись совершенно противоположного характера, которая снова выравнивала его послужной список.
Глядя в удаляющуюся спину Князя, Полуяров в душе усмехнулся: все так и должно быть. Генерал — счастье, полковник — всего лишь звание. Но и у него, Полуярова, тоже было свое счастье, которое заключалось в том, что он со всем своим скопом выговоров и благодарностей все же смог дослужиться до трех больших звездочек на погонах. Большего успеха, какой могли дать штаны с красными лампасами, ему, с дипломами обычной школы милиции и краткосрочных курсов по повышению квалификации, уже никогда не добиться. Впрочем, если еще разок рискнуть жизнью, что не раз за карьеру ему уже приходилось делать, и получить звание Героя, то можно было бы рассчитывать не только на кусок сверхпланового счастья, но и дополнительных льгот, которые ох как бы пригодились ему на пенсии.
Генерал, резко развернувшись у окна, стремительно надвигался на полковника. Но Полуярову вдруг стало совсем смешно, и он даже сделал над собой усилие, чтобы не выдать своего настроения. Получить в ближайшее время Героя России за борьбу с проституцией было бы пиком фантастического жанра. Но именно очередную кампанию по борьбе с опекунами проституток в милицейских погонах и предложил десять минут назад Князю Полуяров. Вернее, даже не предложил, а просто поставил Милославского в известность, что сам, не спросив соизволения высокого начальства, был вынужден принять такое решение.
Конечно, прежде чем войти в кабинет Князя с предложением о начале операции «Контролеры любви», которой он сам и придумал название, Полуяров тщательно подготовился к дискуссии. Об этом свидетельствовала и пухлая красная папка, которую он не выпускал из рук. Крышевание секс-бизнеса в столице приобрело огромные масштабы. И полковник понимал, что если не сегодня, не сейчас, то завтра этот больной вопрос обязательно всплывет на поверхность. И если не на коллегии министерства, где непроизвольно могут начать схватку непримиримые между собой представители милиции нравов и отрядов особого назначения, то начнется очередное перемалывание из пустого в порожнее на депутатском, а то гляди, и на правительственном уровне. Как всегда, постараются найти виновных. И тогда в таком же положении, в каком сейчас находился Полуяров, мог оказаться и сам Князь.