— Рад слышать тебя, Василь Василич, — произнес он и, чтобы успеть собраться с мыслями, задал самый заурядный вопрос, который Чуеву приходилось выслушивать по десять раз за день: — Как чувствуют себя твои подопечные?
При этом ни один из шутников никогда не предпочитал уточнять, какие подопечные имеются в виду.
В этот раз Чуев постарался быть оригинальным, скорее всего, чтобы вызвать у Милославского доверительное расположение:
— Довольно активно, генерал. За прошедшие сутки московские проститутки выезжали по вызовам 955 раз, из них 800 раз в жилые помещения, 50 раз на предприятия и в организации. — Чуев сделал паузу и вздохнул. — Вот только 100 вызовов оказались ложными.
Князь лишь хохотнул, одобрив шутку, но предпочел первым не интересоваться темой разговора.
— А каковы твои успехи, Владимир Никифорович?
— Как обычно. Работаем, — холодно ответил Милославский, ожидая конкретного вопроса.
— Я слышал, нашим подразделением интересуетесь? — вкрадчиво перешел к делу Чуев.
— Да так, по мелочам.
— А конкретно?
— Конкретно? Пожалуйста. Видишь ли, одна женщина знакомилась с мужчинами у гостиницы «Россия» и представлялась валютной проституткой. Что интересно, твои сотрудники прекрасно знали, что клиенты клевали на эту нехитрую удочку и расплачивались валютой. А на самом деле это была обычная рублевая проститутка, и валюту она брала совершенно незаконно.
По очередному вздоху Милославский определил, что шутки абоненту надоели. И в самом деле, Чуев теперь решил взять быка за рога:
— Каких конкретно ты имеешь в виду сотрудников? Подполковника Ломакина и майора Ремизова? Так они уже уволены из органов.
— Вот как?! — удивился Милославский. — А по моим данным, находятся на службе. Позволь, Василь Ва силич, поинтересоваться, а за что же вы их турнули? Какие основания?
Он услышал отчетливый вздох, но не получил на свой вопрос ответа. Чуев решил поменять направление разговора:
— А вот Дзись-Белоцерковского вы арестовать поспешили…
— Поспешили? — переспросил Князь.
— Нам палки в колеса вставляете…
— Вот как! — Милославский вовсе не ожидал такого поворота в разговоре. — Чем же мы на этот раз вам не угодили, генерал?
— Мы за этим ухарем полтора года наблюдаем, и, когда вдруг выясняется, что это главный сутенер, вы нам перебегаете дорогу. Мог бы позвонить, посоветоваться. Как-никак, в одной организации служим, — с наигранной обидой в голосе произнес Чуев.
— Странно как-то получается, Василь Василич, вы полтора года за этим развратником охотились, а мы за неделю управились.
— Да хрен с ним, с Белоцерковским! — примирительно ответил Чуев. — Вы у него из сейфа кое-какие документики извлекли, так отдал бы их мне, Владимир Никифорович. Зачем вам адреса борделей, сутенеров? Это наша работа. Даром, что ли, мы свой хлеб едим? А у вас и других забот полон рот.
— Только по этому поводу ты хотел со мной встретиться у министра? Нажаловаться успел…
— Случайно все произошло, поверь. — По интонации Чуева чувствовалось, что генералу вступать в конфликт не хотелось. — Встретились с министром в коридоре, разговорились. Босс и решил тебя вызвать. Ну так как на счет документов?
— Не отдам. До полного окончания следствия. Там ведь не только адреса притонов и сутенеров. Есть и адреса отделов нравов. — Милославский пожалел, что сказал последнюю фразу раньше времени.
Но Чуев, видимо, до конца решил оставаться откровенным.
— Да знаю я, что не обошлось без помощи моих… — Он хотел сказать сотрудников, но, пересилив себя, произнес: — Оборотней. Подполковник Ломакин запачкался, Ремизов, еще кое-кто. Будь уверен — все получат по заслугам. Только надо ли выносить сор из избы? Читал небось, как пресса лютует? Все газеты сегодня на нас ополчились!
— Я подумаю, — не скрывая негодования, коротко ответил Милославский и положил трубку.
Он резко поднялся и, не обращая внимания на новый звонок, вышел из кабинета. Кресло Диночки в приемной оказалось пустым, и он сам решил заглянуть к Полуярову.
Команда полковника была в полном сборе. Два свободных стула, Фочкин и Катышев. Золотарев, покачивая ногой в такт барабанной дроби, разместился на подоконнике. Получасом ранее завершился короткий допрос Дзись-Белоцерковского. Припертый к стенке красноречивыми документами, обнаруженными в сейфе, король конкурсов красоты, владелец двух десятков модельных агентств и эскортных фирм, куратор доброй сотни интимных заведений решил дать чистосердечные показания. Чтобы смягчить свою вину и постараться выйти из воды если не сухим, то чуть намокшим, Белоцерковский свалил всю вину на Ломакина и Ремизова. Это они его запугали и заставляли заниматься интимным бизнесом. А расписки и финансовые документы лишний раз подтверждали, что половина прибылей оседала на счетах и в сейфах милицейских начальников. Отчасти он был прав.