- Справа, выше - четыре "фоккера", - услышал я голос Кузнецова и взглянул в указанном направлении.
Две пары истребителей шли на восток со снижением. Мелькнула мысль: а зачем они туда направляются, да еще со снижением? Ведь восточнее Джанкоя, по нашим сведениям, аэродромов нет. Что-то здесь не так. Развернулись и пошли в ту же сторону. Но горючее кончалось, и нам пришлось возвратиться домой.
- Фотоснимки привезли? - спросил у меня Цыбин, как только мы произвели посадку. Он, оказывается, специально за ними приехал в полк.
- Привезли.
- Аэродром нашли?
- Нет аэродрома.
- Что вы мне голову морочите? - закричал Цыбин. - Как это понимать: снимки есть, а аэродрома нет?
- Аэродром не найми, а местность, где он должен быть, сфотографировали.
- Зачем она мне, эта местность? Ее на стол командиру дивизии не положишь. Что мне с вами делать?
- А ничего, товарищ майор, - и я рассказал ему о своих предположениях относительно четырех "фокке-вульфов", которых встретили. - Сейчас заправимся и пойдем опять искать.
- С этого и надо было начинать, - успокоившись, сказал Цыбин. - А то местность привез...
Через полтора часа мы снова были в воздухе. В районе Джанкоя повернули на восток и снизились до восьмисот метров. Выше попадались кучевые облака, мешавшие наблюдению.
Вдруг по нас с земли ударили зенитные автоматы. И в тот же момент я увидел самолеты, находящиеся в овальных капонирах. Много машин, несколько десятков. Считать их было некогда, требовалось быстрее уходить от аэродрома.
- Андрей, пикируем! - крикнул я и бросил самолет вниз.
Перед нами встала почти сплошная стена белых разрывов. Где-то внутри забился холодный комочек страха. Передернул плечами. Скованность исчезла. Торопливо дал из пушки две короткие очереди по стоявшему на открытом месте самолету и, едва не столкнувшись с заходящим на посадку истребителем, прошел над самыми крышами поселка. Оглянулся назад: Кузнецов был на месте. Порядок!
Вскоре мы вышли на Арабатскую стрелку, прижались к самой воде и направились домой. Когда сели, я спросил Кузнецова:
- Напугался?
- Было дело. Как-то внезапно все вышло. А вы?
- Тоже.
Обнаружнв немецкий аэродром Ички, мы не сделали никакого открытия. Этот аэродром давно значился в материалах разведки, но был показан в другом месте. К тому же считалось, что на нем не базировались вражеские самолеты. Мы только лишь внесли некоторые коррективы в разведданные.
На следующий день мне поручили вывести на этот аэродром, группу истребителей соседнего полка. Штурмовой удар был неожиданным для противника. Результат: несколько сожженных на земле и уничтоженных в воздухе вражеских самолетов.
Начинался апрель. На Украине весна уверенно вступала в свои права. Припекало солнце, кое-где зеленела трава, реже хмурилась погода. Изредка гремел гром, и небо прорезали яркие трассы молний. Мы знали, что скоро загрохочут иные громы и засверкают иные молнии. Близился час освобождения родного Крыма.
Звезды над Крымом
1
Едва на Сиваш упали первые лучи солнца, как воздух потряс мощный грохот артиллерийской подготовки. А вскоре над разбуженным заливом появились самолеты, шедшие курсом на юг.
8 апреля 1944 года войска 4-го Украинского фронта начали разгром врага, окопавшегося в Крыму. Они нанесли одновременно два удара: вдоль Перекопского перешейка и с плацдарма на южном берегу Сиваша. Сломив сопротивление противника на его оборонительных рубежах, наша пехота стала продвигаться в глубь полуострова. Были освобождены Армянск и Джанкой.
Через три дня в наступление перешла Отдельная Приморская армия. Освободив Керчь, она устремилась вдоль Черноморского побережья. К середине апреля враг был выбит из Евпатории, Симферополя и Бахчисарая. А передовые механизированные части вышли к внешнему оборонительному обводу Севастополя.
В течение этой недели наш полк решал в основном две задачи: сопровождал бомбардировщиков и штурмовиков, прикрывал и поддерживал наступающие наземные войска. Вначале вражеская авиация действовала активно, пытаясь наносить удары по боевым порядкам наших частей. Но успеха она не смогла добиться. Советские летчики, прочно удерживая господство в крымском небе, срывали вражеские планы.
Через два дня после начала наступления наш полк перелетел на небольшую ровную площадку за Сивашом. Здесь нас ожидала передовая команда технического состава, которая двигалась за вторыми эшелонами пехотных частей. Вместе с техниками и механиками летчики быстро осмотрели самолеты, заправили их горючим, пополнили боеприпасы и ушли в воздух. За первым вылетом последовал второй, третий...
Перед вечером, когда мы произвели последнюю посадку, адъютант эскадрильи Петр Корюков доложил, что нам разрешено отдыхать. Мне нравился этот энергичный, неугомонный человек. В недавнем прошлом он был хорошим боевым летчиком, отмечен несколькими наградами. После тяжелого ранения старший лейтенант Корюков снова вернулся в авиацию. Став начальником штаба, он и здесь проявил себя с самой лучшей стороны. Добросовестно выполняя свои прямые обязанности по службе, адъютант добровольно взял на себя также заботы о быте и питании личного состава.
Вот и на этот раз Корюков ухитрился почти на голом месте создать людям приличные условия для отдыха, организовать ужин и обеспечить всех топливом. Кто был на фронте, тот знает, как такая забота поднимает у бойцов боевой дух.
Возле Сиваша наш полк пробыл недолго. Вскоре мы перелетели на другой аэродром.
Со второй половины апреля началась непосредственная подготовка к штурму Севастополя. Проводилась разведка оборонительных рубежей противника, наземные войска пополнялись людьми и техникой, подтягивались тылы.
Однажды под вечер всех комэсков вызвали в штаб полка. Там были наш новый командир майор Попов, сменивший Корнилова, и командир дивизии полковник Корягин.
Комдив собрал нас затем, чтобы ознакомить со свежими данными о противнике. Он сообщил, что вражеская авиация сосредоточена в основном в двух местах: на мысе Херсонес и в районе поселка Шестая Верста. Там находятся преимущественно истребители, а бомбардировщики базируются на аэродромах Румынии.
- Нашей дивизии, - сказал в заключение полковник Корягин, - поставлена задача - завтра же нанести удар по аэродрому на мысе Херсонес. В налете будут участвовать два полка - ваш и майора Рубахина. Вылет на рассвете.
...Мы стали готовиться к завтрашнему дню, а Федоров по приказу командира полка отправился на разведку аэродрома. Надо было уточнить место его нахождения, расположение на нем самолетов и нанести на карту позиции зенитной артиллерии.
- Аэродром находится на косе за Севастополем, - доложил Федоров, вернувшись из разведки. - Самолеты стоят у самой воды, их не меньше сотни. Зенитчики по мне не стреляли, их позиции не обнаружил...
Хотя доклад Федорова не отличался обилием сведений, он все же помог командиру уточнить план выполнения задачи.
- Полк идет колонной, - объявил свое решение майор Попов. - Впереди эскадрилья Машенкина, замыкает колонну эскадрилья Федорова. На Херсонес выходим через Северную бухту. За Севастополем начинаем снижение. Бомбы сбрасываем с первого захода. Затем используем пушки и пулеметы. Дальнейшие действия - в зависимости от обстановки.
...Мекензиевы горы остались позади. Показалась Северная бухта, прикрытая редким туманом. Хорошо видны вражеские корабли на рейде, развалины Севастополя.
- Растянуться в кильватер. Приготовиться к бомбометанию! - послышалась в наушниках команда ведущего группы полковника Корягина.
И в этот момент по истребителям открывают огонь крупнокалиберные зенитные орудия вражеских кораблей. Сначала снаряды рвутся где-то в стороне и сзади, но постепенно разрывы становятся все ближе и ближе. Приходится маневрировать.