— Мы могли бы проводить тебя до Ущелья. Я тоже не очень верю в призраков и нелюдей, но случись чего, втроем не так страшно, чем одному, когда не от кого ждать подмоги. А там уж мы пойдем к Рудным горам. Я хорошо изучил карту Мината, — Дуглас потрогал, не забыл ли спрятать бумаги под рубаху, — для нас это тоже самый подходящий краткий путь.
Двина только покачала головой, выражая свое несогласие.
— К тому же я всегда буду предупрежден об опасности. У меня дружеские отношения с некоторыми живыми тварями, — он похлопал жеребца по спине. — Сейчас он подтвердит, что я говорю правду. — Конь под парнем остановился и три раза громко проржал.
Двина в изумлении натянула поводья.
— Я видела рудокопов на Одиноком озере. Они были неразговорчивые. Они не любят чужаков, даже своих сородичей из других мест. Вряд ли они будут рады встрече. Вам стоит поворотить в Годен и искать другое прибежище. — С этими словами черноморка поскакала галопом, оставляя Дугласа далеко позади.
Река Орфилон была одной из самых широких и полноводных во всей Мории. Её истоки брали начало в Минорском плато. Неся свои воды по северным равнинам, река служила границей между тремя морийскими государствами — она протекала на юге Минора и Малой Мории и по северу Ведана. На обоих берегах виднелись большие и маленькие селения морян. В Ведане деревни стояли друг возле друга, а за рекой, в Миноре, раскинулись зеленые пастбища и поля. Целую неделю друзья скакали вдоль берега на восток. Один раз они поменяли лошадей. На ночлег их принимали с неохотой — селяне подозрительно смотрели на незнакомцев. Но в целом, Дуглас решил, что жизнь в заброшенной стране шла своим чередом, причем мало отличаясь от тихой сельской жизни в Тайраге.
В пути друзья встретили общеморийский праздник — Свадьбу Тайры. В этот день они проезжали большой город на противоположном берегу реки. Дуглас сверился с картой и предположил, что это был Филион — крупнейший речной порт в Миноре. Жители из соседних деревень на обоих берегах реки спешили в город на ярмарку и народные гуляния. Когда стемнело, путешественники долго стучали в двери домов прибрежного поселка в поисках ночлега. Веданцов или не было дома, или они не открывали, боясь злых духов, которые по поверьям выходили в эти дни посмотреть на невест Тайры. После попытки перелезть через забор крайнего дома и заночевать бес спроса на сеновале на друзей обрушились лаем все местные собаки. Пришлось устраивать привал под яркими звездами на окраине деревни.
— В этот день я должна была навсегда покинуть отчий дом и выйти замуж, — Лисса воодушевленно рассказывала Двине о тайранских обычаях. Она вылила на землю немного вина, которое они купили в деревне по дороге, и прочитала хвалебную молитву Тайре. — Дом я все равно покинула, но туда я ещё вернусь. Интересно, что сейчас делают родители? С кем будет танцевать Недрас и Басист? Что задумал Морис, чтобы раздразнить братьев?
— И когда ты планируешь вернуться домой? — Двина внимательно слушала девушку. Она помогла ей развести большой костер, вокруг которого, по словам Лиссы, молодые тайи устраивали ночные танцы: если девушка плясала вокруг костра с горящей головешкой в руках, значит, она хочет найти жениха кузнеца, если с чашкой воды — рыбака.
— Как только я устроюсь в жизни, — ответила Лисса, продолжив заниматься костром и при этом сменив тему разговора.
Дуглас со стороны наблюдал за подругами. Лисса, угостив всех вином, принялась петь и кружиться вокруг костра. Черноморка подбросила в огонь какой-то порошок, и пламя взвилось высоко в небо, освещая округу желтыми языками.
— Дуглас, — весело прокричала сестра, — я попрошу Тайру, чтобы мы удачно дошли до Рудных гор. Для этого, — Лисса уже перевела взор на Двину, — надо загадать желание и прыгнуть через костер.
Девушка попыталась возразить: не стоило играть со столь высоким пламенем, но тайя уже разбежалась и со смехом прыгнула сквозь огонь. Дуглас подхватил Лиссу на противоположной стороне костра. Он ощупал её лицо и волосы — огонь ничего не задел, она была невредима, хотя очень бледна.
— Дуг, мне нельзя пить вино, тем более так много, — тайя устало села рядом с братом, от былого раздора не осталось и следа. — Ты знаешь, мне показалось, что я умру от этого огня. Тайра сожжет меня за непослушание. — Она неожиданно расплакалась, и Дуглас, не зная, как утешить сестру, нежно притянул её к себе.
Деревни на пути попадались все реже и реже. Вскоре дорога, протоптанная колесами повозок и копытами лошадей, закончилась. За небольшим поселком начинался густой лес. Постучавшись в двери крайнего дома, Дуглас решил разузнать об окрестных местах. На лай собак на порог вышел глуховатый старик. Парню пришлось громко кричать, прежде чем сельчанин понял, чего от него хотели три всадника.
— Нет здесь дороги. Далее берег весь порос густым лесом. На паром вам надо, чтобы в Минор попасть, — тихим хриплым голосом ответил веданец.
— А на юг дорога есть? — спросил Дуглас.
— На паром вам, ребятки, только на паром, — повторял старик беззубым ртом. Он показывал рукой на север в сторону Минора. — На юге трава ядовитая, а вам на север. На север.
Дуглас оставил за помощь несколько медяков. Деньги, взятые на «Великолепном», постепенно заканчивались, за время пути он не сберегал ни на еде и ночлеге, ни на помощи беднякам и нуждавшимся, встречаемых по дороге. Парень полагал, что дорога уже завела их в места, где монеты не имели большой цены.
Солнце ещё стояло высоко в небе, поэтому Дуглас продолжил путь. Выехав за околицу деревни, всадники приметили молодого парня, ведшего за собой на привязи корову. Шел он не от реки, а из зеленых лугов, по узкой вытоптанной тропе.
— Скажи, это дорога на юг? Какая там деревня? — окликнул его Дуглас
Парень, внимательно оглядел незнакомца, а также девушек за его спиной, и ответил:
— Ките — самая крайняя деревня в Ведане. Дальше на восток и юг — болота и темные леса, в которых не живут ни птицы, ни звери. Вы, видать, чужаки. Нашей деревне принадлежат окрестные поля, но мы их почти не обрабатываем. В прошлом году у деда Крола пропал весь урожай — на две лиги вокруг земля была изрыта. Дело рук нежити. Или его соседа, — добавил парень, пялясь на Лиссу, — Крол к его жене часто ходил.
Он вновь неспешно зашагал к деревне.
— А паром сегодня не работает. Умер наш паромщик ночью. Не знаю, кто будет вместо него, — проговорил он угрюмо, таща за собой животное, которое упиралось и останавливалось пожевать траву.
— Значит, придется вам заночевать несколько дней в деревне, — сказала Двина, когда они остались одни на дороге. — А я поеду своим путем. Не знаю, свидимся ли ещё, но спасибо вам за приятную компанию.
В воздухе повисло молчание. Лисса окидывала подозрительным взглядом брата. Так уж повелось, что во время путешествия Дуглас был за главаря их небольшого отряда — он выбирал, где остановиться, сколько платить, куда ехать далее. Она знала, что все решения он принял уже давно, и колебался только из-за неё. За прошедшие дни она много спорила с братом. Он пытался уговорить тайю попасть в Межгорье через ущелье между Минорским плато и Пелесскими горами, но Лисса даже не желала этого слушать. Она обвиняла его в защите и покровительстве Двины. "Пусть Двина едет с нами, а не мы с ней, — было её мнение. — Мы ведь тоже идем на восток и попадем в Межгорье, где ей так надо оказаться! Как будто соскучилась по гарунам?!" Но с Двиной на эту тему больше не заговаривал ни Дуглас, ни Лисса. Черноморка всем своим видом показывала, что не подумает изменить избранный путь.
— Если мы не будем попадаться людям на глаза, то останемся в безопасности. В Миноре охрана в каждом городе будет интересоваться, куда направляется тайранка, где её муж и дети, — убеждал рудокоп сестру, когда выдавалось время поговорить наедине.
Но Лисса стояла на своем больше из-за упрямства. Она не слушала ни справедливые обвинения Дугласа в этом, ни упреки в своей трусости, на что высказывала в глаза не менее обидные слова о чувствах брата к черноморке: