Она пришла в сознание, чувствуя удары мокрых ладоней на своем лице. Тайя открыла глаза. Над ней склонились друзья, рядом полыхал костер.
— Я опять угодил в пустоту, — отозвался Ланс испуганным голосом в её голове. — Я не ожидал, что ты лишишься чувств. Хорошо, что мы опять вместе и на твердой земле. По-моему, мы живы только благодаря пирату, который вытащил тебя из холодных морских пучин на твердую землю.
Ланс начал немедленно действовать. Он мгновенно высушил одежду Лиссы. По её телу потекло оживляющее тепло. Она поднялась с земли и оглядела мужчин. Костер загорелся ещё ярче и сильнее. Ортек и Вин подтащили к огню вещевые мешки, выловленные в море, и разложили их содержимое для подсушки. Лисса подошла к пирату.
— Спасибо, — смущенно произнесла она, покрываясь розовым румянцем при взгляде в его серые веселые глаза. — Ты спас мне жизнь.
— Не за что, — ответил Вин. — Жизни наши будут в безопасности лишь под крышей крепкого гостеприимного дома. Как хозяин такого дома, приглашаю тебя в Сверкающий Бор. И благодарности за теплый прием приму лишь, когда ты выспишься на мягкой перине, согретая камином и лучшим вином в Релии.
Глава 7
РЕЛИЯ
Беглецы не стали надолго задерживаться на берегу. Согревшись и отдохнув у костра, они побрели в лесные заросли, встававшие темной стеной за морским пляжем. Поздней осенью в лесу можно было отыскать разве что засохшие ягоды и грибы. Деревья были уже без листвы, которая устилала землю мягким желто-бурым ковром, стволы поднимались высоко в серое небо. Впереди всех ступал релиец. Вин длинной палкой разгребал листья, пролагая путь для друзей и надеясь отыскать что-то съедобное в засыпавшей на зиму чаще. Позади устало брели его спутники. Лишь Дуглас с интересом озирался по сторонам. Он замечал скрытую от чужих глаз жизнь леса: бурый тетерев нахохлился на верхушке ели, то белка взбежала по стволу, или заяц притаился под кустарником в стороне от тропы.
Когда небо совсем потемнело, друзья устроили привал среди высоких тополей. Рядом в неглубокой ложбинке журчал ручей, и путники смогли утолить жажду и наполнить фляги свежей водой. Из припасов в сумках остался лишь кусок засохшего хлеба, вдобавок отсыревший в море. Ортек сокрушался, что у них не было с собой оружия, чтобы подстрелить на ужин вкусного зверя. На это Дуглас бросил в его сторону суровый взгляд, но промолчал. Он еще не открылся друзьям, что стоит ему издать несколько звуков, и птица или маленький зверек сами прибегут к нему, признав свой клич. Но дар рудокоп никогда не использовал для сытного ужина.
С первыми лучами солнца путь через лес продолжился. Дуглас, прислушиваясь к щебетанию лесных птиц, посоветовал Вину держаться северо-востока. После долгих часов скитания среди деревьев впереди, наконец, забрезжил яркий свет окраины лесных владений. Друзья вышли к заросшему кустарником спуску в широкую долину. Внизу протекала река, на противоположном берегу лежала деревня, далее за её пределами простирались поля и пастбища, пустынные и черные в этот период, а у самого горизонта, на севере, опять виднелся темный лес. Несмотря на усталость, ноги бегом понесли путников по склону к реке.
Идя вдоль широкого русла, путешественники подошли к крепкому деревянному мосту, соединявшему два берега. На одном его конце была установлена статуя старца с длинной бородой, развевавшейся как волны, на другом — вырезанная также из дерева фигура прекрасной девушки с рыбьим хвостом.
— Деревенские жители Релии и Далии, как и их хозяева — дворяне, издавна чтили и служили Морю, но среди них распространился и культ южной богини Тайры. Видите, крыши домов напоминают острый колпак и выкрашены в красный цвет. В моих владениях крестьяне тоже почитают алую богиню, выкладывая пороги перед избой из красного кирпича. Но Тайру обычно призывают лишь в самые трудные минуты. Когда же в семье случается радость и веселье, в дом обязательно зовут видиев, чтобы они каплями святой воды благословили дела людей, и их молитвы были услышаны Великим Море, — сказал Оквинде, когда они переходили через мост. — Люди помнят верных помощников — дочерей и сыновей Море — водяных и русалок, охраняющие водные источники.
Дорога в поселении шла не прямой, а извилистой линией. Она тянулась от одного дома, возле которого обычно стоял красиво убранный колодец и старое дерево, к другой добротной избе. Деревья росли не только по обочине, раскидистые кустарники были около каждого дома. Весной и летом эта деревня лежала в тени и прохладе, но сейчас голые ветви лишь страшили прохожих, цепляя их за одежду. В окнах домов загорались свечи. Осенний холод уже загнал сельчан в теплые комнаты. Вокруг было тихо и пустынно.
За колодцем, возле которого друзья остановились на отдых, лежал пьяный мужик. Рядом валялась пустая бутылка браги и толстая сумка, откуда выглядывала грязная одежда. Бедолага что-то бормотал во сне. Его лицо заросло густой щетиной, туловище бессильно распласталось посреди лужи, образовавшейся от воды, набираемой из колодца. Дуглас наклонился над незнакомцем. Он попытался его поднять.
— Эй, мужик, — закричал рудокоп, — ты тут совсем замерзнешь. Где ты живешь?
В ответ раздалось непонятное бормотание, смысл которого сводился к нежеланию с кем-либо разговаривать. Вин подошел к сумке и вытащил оттуда грязное длинное одеяние.
— Это вяла, — сказал он, показывая товарищам нераздельное платье до пят с капюшоном и длинными рукавами. — Вяла — одежда видиев, и должна она быть цвета неба и моря — светло-голубого. Этот пьянчуга украл её у служителя Моря. У него тут ещё нашейное украшение видиев из золота, пучок сухой мяты для кропления святой водой, а также книги и писания с молитвами.
— Может это видий? — предположил Дуглас.
— Тогда жрец совершенно позабыл свои обеты: никогда не пить ничего, кроме чистой воды, не держать в руках денег и вести смиренную отшельническую жизнь, — Вин достал из сумки кожаный кошель, в котором позвякивали монеты.
— Нам надо устроить его куда-нибудь, иначе он совсем околеет, — сказал Ортек.
— Мы сами можем не найти приюта в деревне без единого гроша в кармане, — усмехнулся Оквинде. — Ну да стоит попробовать. Ведь во мне ещё можно признать знатного господина.
Релиец отряхнул от пыли и грязи свой плащ, отодвинул со лба вьющиеся волосы, поправил сапоги и направился к ближайшему крыльцу. Позади него медленно ступали Дуглас и Ортек. Они держали за руки перебравшего браги путника, который еле волочил ноги. Вин громко постучал в дверь. На пороге появилась хозяйка, её руки и передник были перепачканы мукой.
— Чего надо? — грубо спросила она.
— Потише, мать, — спокойно ответил Вин. — Господина, проезжающего эти глухие места, встречать надобно другими словами.
Женщина внимательно оглядела пирата. Её взгляд остановился на его глазах. Каждому в Мории было известно: если глаза цвета морской воды, то предки человека верно служили богу Морю, за что он отметил их своим знаком.
— Прости меня, глупую, господин, — смягчилась хозяйка. — Проходи в дом, я как раз тесто замесила. Пироги мои славятся на всю нашу Глушь.
— Спешу я очень, — ответил Вин. Дворянин, останавливаюшийся на ночлег, должен был щедро отблагодарить приютившего его хозяина. Вин не хотел огорчать женщину или предстать перед ней нищим оборванцем. — Прошу тебя лишь приютить этого несчастного, не то он замерзнет возле твоего порога и навлечет на округу гнев богов.
— Да это вор и обманщик, — закричала хозяйка, взглянув на обвисшее тело, поддерживаемое молодыми людьми. — Он навел проклятие на нашу деревню. Целый месяц обманывал людей, ходил в вяле и совершал таинственные обряды служения Морю. Лишь когда в Глуши появился настоящий видий, был раскрыт этот пропойца. Он взял у меня за освещение дома три золотых, когда не должен был и прикасаться к монетам. И каждый вечер задерживался в трактире тетушки Пилии за бутылкой вина. Лишь видий Геоний открыл нам глаза, кто этот презренный, порочащий нас и само Море. Пусть он сдохнет на пороге, а в дом я его не пущу!