Его взгляд останавливается на мне.
— Потому что у меня. Не. Все. В порядке. Я чертовски разъярен.
Я снова вздрагиваю от твердости его голоса и того, как он использует его словно хлыст. Никогда не испытывая на себе гнев Габриэля, не осознавала его силы. Мне стыдно, что я его заслужила. И больно, что он этого не отпускает.
Он подходит ко мне, но останавливается, словно не хочет находиться слишком близко.
— Достаточно того, что мне пришлось пережить то, что казалось повторением одного из худших моментов в моей жизни. Но я получаю явную привилегию быть свидетелем, как твой предполагаемый бывший парень благодарит тебя за то, что ты помогла ему снять все это гребаное дело!
Меня снова одолевают вина и стыд, но разум предлагает притормозить.
— И что это должно означать? Он мой бывший. Как ты можешь даже думать о том...
Он кривит губы в отвращении.
— Ты не глупая или слепая. Ты, черт возьми, знаешь, как это выглядит.
— И как это выглядит для тебя? — спрашиваю я, сердце громко барабанит в ушах. — Скажи, Габриэль, как думаешь, что здесь произошло?
Секунду я думаю, что он не ответит. Но затем в его глазах вспыхивает вызов, и Габриэль застывает, ледяные, деловые стены вырастают вокруг него. Это происходит так быстро и эффектно, что я почти слышу их призрачный лязг.
— Выглядит так, будто ты нас использовала.
С таким же успехом он мог ударить меня в живот. Секунду я не могу дышать.
— Точно. Все, что было между нами — лишь уловка, чтобы заполучить историю. Конечно, почему нет? Я могу сыграть шлюху, правда?
Я не расплачусь. Я не расплачусь.
— Не передергивай, Софи.
— Я не передергиваю. Ты прямо так и сказал. Просто уточняю твою теорию.
— Я бы не строил теорий, скажи ты мне, какого черта произошло!
Он ударяет кулаком по воздуху, словно слова вырываются из него против воли.
— Мне не нужно объяснять, что я не какая-то грязная шлюха! — кричу в ответ. — Ты должен доверять мне достаточно, чтобы не делать поспешных выводов.
— А если бы это был я? Застукай ты меня с кем-то, кто уже причинил боль твоей семье? С человеком, с которым, как ты знаешь, я был в отношениях тогда, когда причинил боль твоей семье? Ты бы и правда притворилась, что все в порядке, потому что доверяешь мне?
Габриэль смотрит на меня широко распахнутыми глазами, и мое сердце сжимается.
— Что ж...
— Нет, не притворилась бы, — перебивает он, снова ожесточаясь. — В конце концов, ты бы ожидала объяснения без нужды спрашивать о нем. И я бы в лепешку разбился, чтобы дать его тебе, — выкрикивает он. — Потому что ты заслуживала бы такой любезности. Любой заслуживал бы. А тем более от человека, которого ты...
Его рот захлопывается, и он отворачивается, проводя рукой по волосам. Сгорбленный и дрожащий, он выглядит таким побежденным, что я подхожу к нему. Потому что если ему больно, мне нужно прекратить это.
Но Габриэль не дает мне шанса. Он снова выпрямляется и поворачивается ко мне.
— Я изо всех сил стараюсь дать тебе шанс. Потому что то, что мы застали сегодня вечером, выглядело не очень хорошо. — Он взмахивает руками в беспомощном жесте. — Господи, Софи, дай мне хоть что-то, чертову кроху объяснений, чтобы я мог рассказать Киллиану.
Мое лицо горит так сильно, что, кажется, пульсирует.
— Киллиану? Думаешь, мне есть дело до того, во что сейчас верит Киллиан?
— Тебе бы стоило чертовски сильно беспокоиться о том, какого хера Киллиан о тебе думает. Благополучие группы должно быть, черт возьми, твоим приоритетом.
— Очевидно, твоим, — огрызаюсь я.
— Естественно. — Он прорезает рукой воздух. — Я их гребаный менеджер! А ты как думаешь?
— Я думала, — отвечаю дрожащим голосом, — что достаточно значу для тебя, чтобы ты не строил уродливых предположений. И что значу для тебя достаточно, чтобы ты не щадил чувства Киллиана за счет моих.
Все эмоции исчезают с его лица, и он выпрямляется во весь рост, расправляя плечи, словно собираясь с силами.
— Это реальная жизнь, Софи. Не фильм. Ты не можешь использовать это как некую проверку, чтобы увидеть, как много я слепо приму, будто это сделает меня достойным тебя.
Я стою с открытым ртом, не способная вымолвить ни слова. Проверка? Габриэль думает, что это какая-то дурацкая проверка? Но маленькая темная часть меня думает о том, а не проверяю ли я его?
Я бы объяснила все, дай он мне хоть слово вставить.
А еще мне больно, потому что он тут же предположил обо мне худшее. А как иначе? Мы лучше этого. Я отдала ему свое сердце. Я бы никогда намеренно не причинила боль ни ему, ни тем, кого он любит. Если он сейчас этого не понимает, то я не уверена, что вообще понимал.