— Ты охренительно хорош собой, так что она не видит никого, кроме тебя, Солнышко.
Его лицо не выражает ни эмоции, хотя губы изгибаются.
— Если бы моя внешность могла еще и лишать женщин способности говорить.
На это я не могу сдержать усмешки.
— О, спорю, ты бы очень этому радовался: все эти беспомощные женщины просто улыбаются и кивают. Хотя, боюсь, на мне бы это не сработало.
— Конечно, нет, — заявляет он. — Я застрял рядом с тем, кто, очевидно, страдает неизлечимым случаем словесного поноса.
— Сказал мужчина, у которого явно социальный запор.
Он снова замирает, а его глаза округляются. И опять странный звук срывается с его уст, напоминая сдерживаемый смешок.
— Господи, — мужчина сжимает переносицу, стараясь сдержаться. — Я обречен.
Я улыбаюсь, желая рассмеяться, но тоже сдерживаю порыв.
— Так и есть, — я глажу его по предплечью. — Но всё закончится через каких-то семь часов.
Он стонет, поднимая голову. Веселье в его глазах настоящее, и это еще сильнее усугубляет для меня ситуацию.
— Я не переживу это...
Самолет слегка вздрагивает, начиная отъезжать от гейта. Лицо мистера Солнышко бледнеет, приобретая милейший оттенок зеленого цвета, перед тем как его заменяет бледно-серый. Боязнь полетов. Но он явно из тех, кто предпочтет авиакатастрофу признанию в своем страхе.
Чудно. Скорее всего, еще до взлета у него случится гипервентиляция.
Возможно из-за того, что моя мама тоже боялась летать, или потому что мне нравится думать, будто ужасное поведение мистера Солнышко основано на страхе, а не на его мудозвонском характере, я решаю ему помочь. И, конечно же, еще больше повеселиться в процессе.
Габриэль
Я в аду. Это знакомое мне место — длинная узкая труба с приклеенными к ней крыльями. Смертельная ловушка на пять сотен мест со спертым воздухом и жужжащими двигателями. Я часто тут бывал. Только на этот раз дьявол собственной персоной составляет мне компанию.
Я верчусь в индустрии развлечений довольно долго, чтобы знать: дьявол всегда идет в красивой обертке. Ведь лучше всего бросать приманку в спокойный пруд. Этот конкретный дьявол выглядит так, будто она родом из пятидесятых — платиновые волосы обрамляют ангельское личико, большие ошалелые карие глаза, красные-красные губы и фигура в форме песочных часов, на которую я изо всех сил стараюсь не обращать внимания.
А ведь отнюдь не просто игнорировать такую грудь. Всякий раз, когда девушка что-то говорит, эти пухлые губки двигаются так, будто у них есть собственный разум. А с учетом того, что эта странная болтливая девица никак не заткнется, мне грозит опасность оказаться очарованным фантастической выпуклостью ее, несомненно, большой груди.
Боже, а она всё продолжает болтать. Словно в каком-то кошмаре, где вокруг вас звучит полнейшая абракадабра с одной единственной целью — свести вас с ума.
— Послушай, ты... — ее грудь еще выше вздымается, а красные губки надуваются... — Я знаю эту игру, и она на мне не сработает.
Я поднимаю взгляд выше.
— Что?
— Не чтокай на меня этим своим вычурным британским акцентом, думая, будто из-за него я в тебя втюхаюсь, — тонкий палец размахивает перед моим носом. — Меня не волнует, насколько у тебя сексуальный голос, это не работает!
Я не стану улыбаться. Ни за что.
— Не представляю, о чем ты говоришь, но если бы я был тобой, то хотел бы получить консультацию медиков сразу после приземления.
— Пф. Ты притворяешься, будто боишься полетов, лишь бы я тебя пожалела.
Уродливое чувство пронизывает мои внутренности, и я сжимаю руки в кулаки, чтобы не закричать — не то чтобы я мог вообще вымолвить хоть слово. А она всё продолжает нести несусветную чушь.
— Думаешь, раз ты сидишь здесь, выглядя напряженным и скованным, я предложу тебе минет в роли отвлечения от всего происходящего?
Мое унизительное положение отходит на второй план, когда я слышу слово «минет».
— Что?
— Ну так вот, этого не случится.
Игнорируй свой член. Игнорируй его. Он — идиот. Сосредоточься на актуальной проблеме.
— Ты ненормальная. Абсолютно двинутая.
— А ты красавчик, но при этом хитрый ублюдок. К сожалению для тебя, хорошей внешности будет маловато. Я не стану этого делать.
Я наклоняюсь ближе, будто бросая вызов.
— Послушай, даже если бы я хотел, чтобы твой рот оказался рядом со мной, на какой черт мне просить о минете здесь? — я машу рукой в сторону прохода. — Когда это может видеть весь салон. Кто бы так делал?
— Не я, — восклицает она в ответ, морщась от отвращения. — Но это милая отговорка. Ты, очевидно, размышлял о реализации данного плана.