– Луки расскажет.
Свия покачала головой, обозначая свое недовольство, и растерянность, всеми морщинами, подаренными временем.
– Может вам чем то помочь? – Предложила она, не желая быть бесполезной.
– еще похлебки. – Радостно воскликнул Хокка. – Я так давно не ел ничего мягкого и вкусного.
Свия забрала у него миску и одарила суровым взглядом.
– И зелья будут очень кстати. – Добавил Хокка, понимая, почему его пытаются прожечь насквозь.
Компания просидела до глубокой ночи. Им было о чем поговорить, что рассказать, и чем поделиться. Было и весело и грустно. Но ночь берет свое. Людям нужен отдых. Свия выдала Хокке чистые простыни и показала комнату с двумя кроватями.
– Проча. Проснись. – Позвал ее Хокка за пару часов до рассвета.
– Я богиня. Я не сплю.
– Оу. – Удивился мужчина. – Я об этом не думал. Это наверное грустно. Не видеть сны.
– Не знаю. Никогда их не видела.
– И чем же ты занимаешься, пока я сплю?
– Сложно объяснить. Просто думаю.
– Ну, раз ты не спишь. Пойдем.
– Ты же сказал друзьям, что мы уйдем утром.
– Не люблю прощания. Чувствуя себя неловко в таких ситуациях.
Пара вышла из комнаты и тихо, осторожно ступая по дощатому полу, стараясь не скрипеть досками, отправилась на выход.
– Удачи, Хокка. – Раздался голос Луки, когда дверь уже была открыта.
– Мы быстро. – Кивнул мужчина.
– Надеюсь управитель меньше чем за девять лет.
В ответ Хокка лишь улыбнулся. И они с богиней вышли из дома.
– Судьба, это не то, что людям предначертано. А то, что люди сами себе начертали. – Тихо сказала Проча, когда они шли, по еще темному, городу.
– Это ты к чему?
– Это я про неловкие прощания. Ты сам в них виноват. Обрел верных друзей, которые хорошо знают тебя.
– Если такова цена верных друзей, то я рад. – Сказал Хокка, незаметно для себя, подняв вверх уголок губ.
Путь до храма вел по широкой дороге. В такую темень людей то и не встретишь. Но, в переулках, нет-нет, виднелись люди. Увидев мужчину с ребенком они порывались познакомиться. Но, увидев необычную руку, тут же теряли всякое желание. Предпочитая подождать друзей послабее.
Уже у самого храма им встретился патруль из двух стражников. Они одарили путников строгими взглядами. Но, нет закона, запрещающего гулять ночью по городу. Пусть это и странно.
Хокка толкнул ворота храма, те поддались, но с усердием скрипели весь свой путь. А когда мужчина ступил за ворота, получил жуткую головную боль, сопровождаемую гулом в ушах. Он сделал шаг, и боль усилилась. еще шаг, и боль стала еще сильнее.
– В этом нет нужды. – Остановила его Проча. – Мы пойдем с другого входа.
– Тогда почему мы сразу там не пошли? – Спросил Хокка вернувшись к богине.
– Ты вел меня, а не я тебя.
– Справедливо. – Тяжело вздохнув, признал мужчина. – Веди меня, богиня.
– Так то лучше.
Проча повела Хокку к реке. Они спустились вниз, к причалу для лодок и дошли до его конца. Девочка коснулась одного из камней, мостивших русло реки. И он открыл свой секрет, показав светящуюся пентаграмму, только пальцы богини коснулись его. Она повела рукой вниз, затем очертила круг, и снова вниз. Создав тем самым маленькую дверцу, которая тут же открылась, показав рычаг.
– Ты готов?
– Я никогда не был готов для такого.
Проча дернула за рычаг. Из стены начали выезжать камни, прокладывая дальнейший путь, закончившийся дверью. Богиня, уверенным шагом пошла по тропе. Хокка пошел вслед за ней, шагом не отличающимся особой уверенностью.
Потайная дверь библиотеки храма открылась. Проча и Хокка вышли из нее. Длинный темный коридор был позади.
– И куда нам дальше? – Спросил Хокка, оглядывая шкафы с книгами.
– В главный зал. – Ответила девочка, и направилась к выходу из комнаты.
Они шли, постоянно петляя. Коридор сменялся комнатой, и снова коридором. Всюду были картины известных мастеров, повествующих о великих события. Но Хокка не слышал ничего ни о тех, ни о других. Просто шел и разглядывал. Частенько отвлекаясь на золотую утварь.
– Богато ты жила. – Не удержался Хокка, увидев в одной из комнат стол из дерева красного дуба, накрытый комплектом приборов из тончайшего стекла и золота.
– Я тут не жила. – Коротко ответила Проча. – Когда я была богом у меня не было тела. Я была буквально повсюду. Да и сейчас, мне это не нужно.
– Значит это для местных. – Поджав нижнюю губу предположил мужчина.
– Хотя, надо признать, картины мне нравятся. Радуют глаз. – Смотря строго вперед продолжала вести разговор девочка.
– Мне немного не по себе. Мы уже столько ходим, говорим. Ты еще и хлопаешь своими босыми ногами. Я же говорил носи обувь, поранишься еще.