— Что же ты, муженек, заставляешь помощника таскать тяжести? Нехорошо это.
Богумир сокрушенно развел руками, признавая справедливость ее слов.
— Помогу вам, пожалуй, — сжалилась дочь Велеса.
Сделала два пасса руками, призывая силу предков, коснулась перстом золоченого корешка книги. Та стала сжиматься, уменьшаться в размерах. Секунда — и уж смог спокойно ухватить величайшую ценность и скрыться в ворохе опавшей листвы. Только кончиком хвоста предупредительно махнул на прощанье: мол, не задерживайтесь надолго.
Богумир, глядя на происходящее, задумчиво поскреб затылок.
— А обратно как?
Милана коснулась амулета у него на груди и отозвалась:
— Ключ тебе поможет.
Богумир благодарно коснулся губ супруги. Вначале нежный и легкий, поцелуй наполнился страстью. Почти теряя рассудок от этого безумства, Милана обхватила широкие плечи мужа.
Отстранилась — только лишь для того, чтобы в очередной раз признаться в любви.
— Так не хочется тебя отпускать… — прошептала она. — Не откажи в просьбе, сделай так, чтобы это утро я запомнила на всю жизнь.
Богумир взял ее за руку и шагнул под сень деревьев. Расстелил медвежью шкуру поверх выстланного мхом ковра.
— Уже холодно, — смущенно заметил он, — можешь застудиться.
— Так согрей меня. — Голос Миланы подрагивал от желания.
Она опустилась на импровизированное ложе и протянула к Богумиру руки.
— Ну же… Обещаю, что не отниму у тебя много времени.
Богумир взглянул на нее с такой любовью, что у Миланы сладко заныло сердце.
— На тебя у меня всегда найдется минутка, — сообщил он и не удержался от шутки, — или две. Не могу предсказать заранее.
Он скинул с себя одежды и прилег рядом. Коснулся ее щеки, поцеловал в губы. Глаза Миланы были полны тоски, она страшилась разлуки и хотела задержать прекрасное мгновение. Раствориться в блаженстве.
Руки Богумира ласкали ее так нежно, так бережно. Милана готова была зарыдать от переполнявшего ее чувства.
— Родная… — выдохнул Богумир. — Где бы я ни был, куда бы ни шел, знай — ты всегда в моем сердце.
Милана сморгнула с ресниц слезинки счастья и уткнулась в его плечо. Прошептала, не сдерживая чувств:
— Люби меня, прошу. Хочу быть твоей: сейчас и всегда.
Богумир с радостью ответил на призыв. Задрал край ее рубахи и на миг замер в немом восхищении.
— Ты прекрасна! — в который раз повторил он.
Сжал ее бедра и вторгся в ее великолепное тело.
Милана вздрогнула от удовольствия и запустила пальцы в его шевелюру. Выгнулась навстречу и с радостью подхватила бешеный ритм. Самозабвенно ответила мужу, погружаясь в водоворот наслаждения.
И вот мир вокруг них разлетелся на тысячу осколков. Милана благодарно прижалась к возлюбленному и пощебетала:
— Теперь я смогу ненадолго отпустить тебя…
Богумир с сожалением поднялся. Протянул руку.
— Хочешь, я провожу тебя до дому?
Милана ухватилась за его ладонь и встала на ноги. Отряхнула помятое одеяние.
— Не стоит, иначе я так и не отпущу тебя… Будь осторожен, не так то просто забрать обещанного ребенка у болотниц.
— Уже прознала? — удивился Богумир.
— Мне было видение, — призналась Милана. — Но я уверена, что и это испытание ты пройдешь достойно.
Волхв опустился на четвереньки и накинул на себя шкуру. Обернулся медведем. Поморщился, изображая улыбку.
— Опять испытания?
Милана почесала его за ухом и легонько щелкнула по носу.
— Вся наша жизнь — испытание. Иначе и быть не может.
Глава 34
Стойкость характера порою приносит человеку такие радости, которые превыше всех благ судьбы.
Никола-Себастье де Шамфор
Быстро шел медведь по владениям. Шагнул — рощу пересек, подпрыгнул — преодолел гору. Пейзажи мелькали перед глазами волхва, радуя изобилием и красками. С улыбкой на устах проносился он мимо деревень, городов и поселков. Заглядывал в окна, улыбался жителям.
Но люди не видели его. Принимали за черную грозовую тучу. Рев ведовского медведя слышался им ударом грома, сверканье глаз казалось разрядом молнии.
Уж, помощник и друг, обвивал мощную шею Богумира. Держался сам и держал книгу.
Благополучно преодолев половину пути, добрались они до Болотного царства. Тут уж стало не до пробежек. Увязали медвежьи лапы в трясине, шерсть цеплялась за сучья и коряги. Не хотела топь пропускать незваного гостя в свои владения. Ох, как была ему не рада.
Принял Богумир облик человеческий, крепко зажал в руке путеводный посох. И дальше пошел.