— Безысходность.
— Может, расскажешь?
— Тебе действительно интересно?
— Безысходность в последнее время посещала не только тебя, но и меня, — печально вздохнул Дмитрий.
— Ты тоже разорился? — поинтересовался Константин.
— Лучше бы так…
— Что может быть хуже?! Я потерял все, до последней копейки, понимаешь?!
Константин обернулся к своему спасителю, и хотел добавить что-то еще, но в этот момент заметил, что Дмитрий инвалид. Несколько бесконечно долгих секунд он рассматривал Селиванова, а потом протянул ему руку.
— Прости, потрясенный собственным горем, я вообще перестал замечать, что происходит вокруг. Поражаюсь твоему мужеству! Я подумал: меня спас какой-нибудь спортсмен или что-то в этом роде. Но и представить себе не мог такое…
— Ничего, — ответил Дмитрий, пожимая протянутую ладонь. — Поверь, я и сам далеко не образец добродетели.
— И, тем не менее, ты бросился спасать незнакомого человека, — не унимался Константин. — Вот только, я не достоин подобных жертв.
— С чего ты это взял?
— Я неудачник, — развел руками Константин. — Решил добиться легких денег, назанимал у знакомых, и вложил все в одно рискованное предприятие. Но оно прогорело, и я остался ни с чем. Как теперь мне смотреть в глаза родственникам и друзьям? Чем отдать им долг? С работы уволили, имущества у меня нет. Говорю же: никчемный я человек.
— И много ты задолжал? — поинтересовался Дмитрий.
Константин назвал сумму.
— Всего-то? — рассмеялся Дмитрий. — Такова цена твоей жизни?
— Наверное…
— А что бы ты сделал, если бы получил эти деньги назад?
Константин мечтательно закатил глаза и перечислил:
— Прежде всего, отдал долги. А потом бы устроился на работу, обзавелся домом и семьей.
— И больше никаких рискованных вложений?
— Нет, не мое это. Я ведь по образованию ветеринар, моя забота — лечить больных животных.
Дмитрий вынул из кармана кошелек и протянул его Константину.
— Здесь в два раза больше чем та сумма, которую ты задолжал.
— Ты это серьезно? — неверяще переспросил Константин.
— Вполне, — кивнул Дмитрий. — Деньги, что кажутся тебе бешеными, для меня лишь малая часть того, что я обычно трачу на безделушки.
— Но почему? Почему ты делаешь это для меня?
Селиванов пожал плечами.
— Мне так захотелось. Досадно, но деньги не решают всего, и на них невозможно купить определенные вещи.
— Я искренне надеюсь: ты получишь то, что сделает тебя счастливым, — растрогался Константин.
— Брось философствовать, ты, собачкин доктор, — шутливо отозвался Дмитрий. — Довезти до дома?
— Я твой вечный должник, — расплылся в улыбке Константин.
Глава 6
Воля — это дюжая рабыня, прислуживающая то страстям, то рассудку; она есть напряжение всех наших способностей…
Антуан де Ривароль
В эту ночь Селиванов долго не мог заснуть. Его мысли неизменно возвращались к словам провидицы. Кто укажет ему путь? И захочет ли он, Дмитрий, по нему пройти?.. Мрачное предчувствие не покидало его.
Сквозь полупрозрачные шторы виднелся лунный диск, светивший необычайно ярко. Было в этом сиянии что-то таинственное, завораживающее. Дмитрий взял в руки пульт и, нажав кнопку, распахнул окна.
Свежий воздух, пропитанный влагой от прошедшего недавно дождя, успокоил и освежил Селиванова. Вернул потоку мыслей обычное русло.
Дмитрий широко зевнул и прикрыл глаза. Начал проваливаться в благодатное забытье.
Но странный шипящий звук заставил его встрепенуться. Он приподнялся на локтях и сел в кровати. Глянул в ту сторону, откуда донесся шум и окаменел.
На ковре, купаясь в лучах лунного света, танцевала кобра. Передняя часть ее желтовато-оливкового тела с узором в виде темных колец приподнялась. Медленно и плавно кобра покачивалась из стороны в сторону, словно загипнотизированная серебряным сиянием. Ее капюшон то сдувался, то раздувался вновь, позволяя рассмотреть рисунок, напоминающий очки. Движения змеи были полны ужасающей грации. Крупная чешуя отливала золотыми отблесками.
Нижняя часть кобры, свернутая в кольца, оставалась неподвижной. В длину это чудовище было не меньше пяти метров. Его пасть приоткрылась, позволяя различить дрожащий раздвоенный язык и клыки, сочащиеся ядом.
Не веря глазам, Дмитрий сильно ущипнул себя за запястье, потом еще и еще. Боль он чувствовал отчетливо, но видение все не исчезало. Кобра покачивалась, совершая размеренные чарующие движения.
Селиванов вжался спиной в кровать, накрылся с головой простыней и тихонько завыл от ужаса. Змеи были его фобией с самого детства.