— Да ладно, не обижайся, — ничуть не смутился замечанием Дмитрий. — Ее-то ты, небось, не сам делал?
— Не-е-ет, заказывал, — протянул жрец. — Долго копил, а потому прошу, будь осторожен — вещь довольно хрупкая.
— Ясно, — согласился Дмитрий. — Раз уж ты считаешь себя скульптором, то будь добр, хотя бы помогай. Бери ту бадью с раствором и подавай мне небольшими порциями. Иначе нам до завтрашнего дня не управиться.
— Конечно-конечно, — засуетился Безгнев. — И я вовсе не умаляю твоей роли в этом процессе. Напротив, благодарен тебе за помощь. И я рад, что тебе не удалось сбежать — в этом есть промысел высших сил.
— Не сомневаюсь, что это был он, — буркнул Дмитрий, но продолжать щекотливую тему не стал и сменил тему: — И как долго ты копил на этот материал?
— Пять лет, — заявил Безгнев.
Удивленный ответом Дмитрий вздрогнул от неожиданности и чуть было не загубил уже сделанный слепок.
— Этот материал так дорог?! — спросил он.
При этом Дмитрий помнил, какую сумму он передал Миролюбу в качестве аванса, иее вполне могло хватить на целую статую, а не на запчасти.
— По обычным меркам — нет, — ответил жрец. — Деньги мы получаем здесь лишь от страждущих, таких как ты. Только вот исцелившихся не так много. Основную часть дохода откладываем на арендную плату, а остальное распределяется между членами общины.
— А почему бы вам не продавать часть урожая? — спросил Дмитрий. — Ведь я видел: здесь прекрасные поля, да и скотины навалом.
— У нас с Широковым договор: он не вмешивается в наши внутренние дела и не допускает к нам не прошенных гостей, а мы не перебиваем ему цены.
Дмитрий недоуменно качнул головой и уточнил:
— Он сам что-то продает?
Жрец нахмурился и стиснул кулаки.
— Широков «помогает» нескольким фермерским хозяйствам, которые отдают ему за это часть доходов.
— Известная схема, — признал Дмитрий. — Ну а почему бы ему не закупать продукцию у вас, а потом не выдавать ее за продукты тех же фермеров?
Безгнев горестно вздохнул, развел руками.
— Наши продукты выгодно отличаются от того, что производят «его» хозяйства.
В вопросах ведения бизнеса Селиванов разбирался лучше, чем в искусстве.
— Тогда попробуйте найти рынок сбыта сами, — предложил он.
— В этом случае Широков сообщит куда следует о нашей находке, — возразил Безгнев. — Сюда съедутся толпы любопытных и разнесут все на мелкие кусочки.
Дмитрий оторвался от работы и вопросительно глянул на жреца.
— Широков знает о Змиулане?..
— Что ты?! — Безгнев испуганно поморгал и негодующе уставился на Дмитрия. — Достаточно того, что он знает про храм.
— Выходит, этот Широков вас попросту шантажирует? — подвел итог Дмитрий.
— Выходит… — согласился Безгнев. — А арендную плату повышает с каждым годом.
Дмитрий щелкнул языком, качнул головой: расклад что надо.
— Почему бы не приглашать больше таких «страждущих», как я?
— Мы позволяем прийти только тем, на кого указывает Змиулана, — пояснил жрец. — Она знает, кому можно помочь, а кого уже не спасти.
— Да, дилемма, — произнес Дмитрий. — И что же с вами будет дальше?
— Нам остается надеяться только на чудо, — заметил жрец.
Работа закончилась. Безгнев пожал руку Дмитрию и еще раз поблагодарил его за помощь.
— Начало положено! — торжественно произнес жрец. — Надеюсь, когда-нибудь на этом месте будет стоять настоящий храм, не менее великолепный, чем в былые времена.
Безгнев не без гордости осмотрел обновленную статую, силясь найти малейший недостаток, но Дмитрий выполнил свое дело на совесть.
— Тебе, наверное, пора к Миролюбу, ты ведь у него остановился? — спохватился Безгнев.
— На самом деле я и пришел к тебе, чтобы узнать: нет ли здесь другого жилья, — ответил Дмитрий.
— Не поладил с Миролюбом? — удивился жрец.
— Да, нет, — отмахнулся Селиванов. — Веста, его мать, не хочет жить под одной крышей с чужаком, и ей приходится ночевать у соседей.
— Значит, не хочешь их стеснять?.. — задумчиво произнес Безгнев, поглаживая длинную бороду. — Похвально… Знаешь, ты оставайся у меня, думаю, уживемся.
Дмитрий не спешил соглашаться.
— А как на это отреагирует твоя семья?
— Ты никого не обременишь своим присутствием: я живу один, — сказал жрец, заметно погрустнев. — Моя благоверная не захотела переезжать в эту глушь, а потомства мы не прижили. Но, может, это и к лучшему: не хотелось бы, чтобы дети разрывались между родителями… не правильно это как-то.