За то краткое мгновение, пока опускался сияющий круг, Дмитрию удалось увидеть величавые древние строения, узреть барханы песка, перенестись в могучие леса и глубокие океаны. В сменяющихся, порой размытых образах, мелькали фигуры людей, животных, гигантских насекомых, водоплавающих рептилий. Все это было разделено веками, но оставалось единым, огромным и величественным, как сама Жизнь.
Наваждение спало, но Дмитрий еще долго стоял, сжимая в объятиях свою трепетную ношу. Тепло, исходящее от тела Миланы, постепенно возвращало его к действительности.
— Так вот что ты видела!.. — выдохнул он в душистую макушку невесты. — Но что это было: прошлое, будущее?
— Все и сразу, — тихо ответила Милана. — Тебе открылся доступ к другим мирам, в них не существует понятие времени. Там есть лишь бесконечность. Как солнце, она совершает свой извечный круговорот, все остальное иллюзия. Человек сам привязывает себя к яви, не позволяя своим крыльям унести его в иные действительности, открытые каждому, кто захочет их принять.
— Я сражен, — признался Дмитрий. — Но у меня есть и другие желания, исполнить которые можешь только ты.
С этими словами он стянул с головы невесты увядший венок, сплетенный из ирисов, разбросал по плечам Миланы ее дивные волосы.
Отыскал в темноте сладкие губы, стал целовать их, призывая к ответу. На несколько минут забыл о том, что нужно дышать. Растворился в неге.
Милана радостно покорилась его порыву, ответила на него со всей страстью.
От ее уст Дмитрий перебрался к шее; развязал тесемки легкой рубашки, стянул одеяние с плеч. Осыпал легкими поцелуями пышущую жаром грудь, втянул в рот одну из ее затвердевших вершинок.
Милана запустила ладони в волосы Дмитрия, выгнулась навстречу его ищущим и жадным губам. Ставшее ненужным девичье одеяние упало к ногам пары, а вскоре за ним последовали и вещи Дмитрия.
Жених прислонил Милану к полуразрушенной стене, подложил ей под спину ладони.
Опаленная желанием, Милана обхватила ногами бедра нареченного, приняла в себя его естество.
Дмитрий старался действовать осторожно, боясь поцарапать о каменные своды нежную кожу невесты.
Но Милана была против: она сама задала нужный ритм, стремясь поскорее слиться с любимым, разделить с ним то, что приносит одновременно смерть и возрождение.
Как два объятых пламенем феникса, они сгорели дотла и вместе возвратились к жизни, ощутив всю ее полноту, все ее неистовство.
Милана, ослабленная и счастливая, упала Дмитрию на грудь. Он блаженно улыбнулся, прижал ее теснее, согрел своим дыханием.
— Мы только что осквернили храм, — сообщил он полушутя. — Надеюсь, твой отец не покарает меня за это?
Милана подняла голову, заглянула ему в глаза.
— Как можно осквернить любовью? — спросила она. — Ты в моем доме, доме наших общих предков, где, как не здесь, должны сбываться мечты?
— А твоя сбылась? — переспросил Дмитрий.
— Одна из них, — лукаво улыбнулась Милана. — Ты сумел подарить мне именно то, чего я всегда хотела.
— Рад, что смог осчастливить тебя, — признался Дмитрий и ласково провел рукой по ее волосам.
— А чего хочешь ты? — решила выяснить Милана. — О чем мечтаешь сейчас?
— Лишь об одном, — рассмеялся Дмитрий. — Теперь, когда я утолил свой самый страшный голод, мне безумно хочется есть. Надеюсь, на столах еще осталось чем поживиться. Принести и для тебя что-нибудь?
— Благодарю, но я сыта, — призналась Милана и наклонилась, чтобы подобрать одеяние.
— Позволь тебе помочь, — предложил Дмитрий, ринувшись к одежде. — Хочу показать, что я могу не только раздевать девушек, но и одевать их.
— А у тебя их очень много?.. — расстроенно пробормотала Милана.
— Кого? Девушек?! — воскликнул Дмитрий. — Не переживай, ты самая лучшая из всех. Хочешь, завтра же поедем в мой дом: познакомлю тебя со своим другом, покажу множество удивительных вещей?
— Я не могу пойти с тобой в твой мир, — еще больше погрустнела Милана. — В нем нет места для меня.
— Но ты уже умеешь управляться со своей второй сущностью, так почему бы не позволить себе это шаг? — не понял Дмитрий.
Милана подняла голову: лицо ее застыло, глаза утратили блеск.
— Я не смогу там выжить — новый мир, изменившийся до неузнаваемости, чужд мне. Он погубит мою вторую сущность. К тому же, мой уход разорвет связь этого места с приграничьем. И сокровище, хранимое столько веков, останется без защиты. Нет, я не покину свою обитель, не откажусь от предназначения.