Гости вздрогнули.
Усмехнувшись их суеверному страху, жрица приступила к действу. Леденящий душу танец представился взорам онемевших от ужаса и затаенного восторга гостей.
Движения жрицы были точными, выверенными. Подол ее длинного платья не давал змее сосредоточиться на цели и сделать решительный, смертоносный бросок. Увлеченная безумной пляской жрица не заметила, как одеяние сползло с ее плеч, обнажив маленькие, дерзко торчащие груди.
Шепот недовольства смешался с возбужденными возгласами. Кое-кто из гостей упрекнул пару за выбор представления, другие же восхитились их смелостью и неординарностью. Но равнодушно взирающих на выступление среди толпы не осталось.
Подол жрицы взвивался, как плащ матадора, обнажая крепкие, мускулистые лодыжки. Трое смельчаков приблизились вплотную, загипнотизированные не меньше самой кобры.
Напрасно гости предполагали, будто у змеи удалено смертоносное жало. К концу действа платье необычайной плясуньи насквозь пропиталось ядом. Он блестел в свете фонарей и золотистыми каплями стекал под босые ноги жрицы. Одеяние, сочащееся смертоносным зельем, облепило худое и гибкое тело танцовщицы, обрисовало каждый мускул, обозначило плоский живот и упругие ягодицы. Но это был не конец.
Напоследок жрица еще больше удивила гостей: она внезапно склонилась над коброй и поцеловала ее. Дважды! Вначале прикоснулась к приплюснутой голове змеи, а потом к ее губам.
В этот момент в представлении Дмитрия две танцовщицы слились воедино, родив смутный, но такой знакомый для него образ.
— Восхитительно!.. — прошептал он, повернувшись к стоящему рядом мужчине.
— Гадкое зрелище, — зло сплюнул на землю тот. — Два богомерзких создания: и змея, и девка. Придушить мало этих врагов рода человеческого.
— В природе все прекрасно, — возразил Дмитрий. — Каждое ее творение уникально и достойно восхваления. А враги нашего рода гораздо ближе, чем тебе кажется.
— Где же? — насторожился мужчина.
— Здесь, — ответил Дмитрий и постучал пальцем себе по виску.
Глава 25
Сила или слабость нашей веры зависит скорее от мужества, нежели от разума. Тот, кто смеется над приметами, не всегда умнее того, кто верит им.
Люк де Клапье де Вовенарг
После окончания торжественного вечера, Дмитрий отвел жрицу в сторонку и спросил:
— Что значит твой танец? Ведь для тебя это не просто развлечение.
Жрица прищурила темные глазки, поправила на себе промокшее от яда платье.
— Змея — символ молнии. Карающей, но мудрой воли Богов. Я покинула храм, ради счастья нести людям этот дар. И ты прав: это не просто танец, а ритуал.
Жрица говорила на ломаном английском, но Дмитрий понял ее слова. Он бросил взгляд на плетеную корзину: утомленная танцем кобра спала.
— Что ты чувствуешь, когда смотришь на нее? — поинтересовалась змеепоклонница.
— Нечто сверхъестественное, мистическое, — поделился Дмитрий. — Я чувствую, что меня связывают с ней общие узы.
Жрица приложила руку к груди и слегка поклонилась.
— Воля Богов исполнена. Мое послание достигло цели.
Дмитрий вздрогнул. Жест жрицы показался ему смутно знакомым.
— Откуда ты явилась? Я хочу посетить то место.
Змеепоклонница исполнила его просьбу. Подхватила корзину с коброй и быстрыми легкими шагами направилась вглубь парка. Обернулась и поманила Дмитрия рукой.
На город давно опустилась ночь. Пропитанные дождем тропинки поблескивали в свете полной луны. Жрица ступала плавно и бесшумно. Ее босые ноги не оставляли следов. Она будто плыла над землей, не ощущая ни холода, ни дискомфорта.
Дмитрий, как завороженный, шел следом. Дорожка вывела их к старому фонтану. Жрица присела на каменный парапет и поставила рядом корзину. Протянула руки и потребовала:
— Подойди ближе!..
Дмитрий сжал протянутые ладони: они были холодными и нежными. Глаза змеепоклонницы блестели во тьме полярными звездами.
Не отнимая рук, жрица начала свой рассказ. Ее голос лился, как весенний ручей, манил и околдовывал. У Дмитрия не осталось сил, чтобы сопротивляться. Он слушал и слушал, впитывал ее речи.
Жрица говорила о Мьянме, государстве в Юго-Восточной Азии. Месте, полном тайн и поверий. О древних храмах, посвященных духам-нагам, и о заброшенных городах. Об ушедших временах и народах.
Рассказ захватил Дмитрия, пленил его сердце. Он мечтал путешествовать и теперь получил точные координаты. Ничто не могло удержать его от паломничества по миру. Он не знал точно, что жаждет найти, но при одном упоминании о змеях приходил в трепет.