— Будь по-твоему, — согласился Дмитрий. — Пообещай не озорничать и не подсматривать.
— Больно надо… — фыркнул домовой и добавил: — Меня, к слову, Митяней кличут.
Неугомонный дед захлопнул шкафчик, давая понять, что аудиенция окончена.
— Почти тезка… — выдохнул Дмитрий и отправился к Милане и сыну.
В бане бразды правления перетекли из рук повитухи к жрецу: он читал над ребеночком заговоры, призывая предков засвидетельствовать почтение.
— Яробором нарекли сие чадо праотцы! — вдохновенно изрек Безгнев. — Вырастет мальчик великим героем, несущим в мир яви свет истины.
После слов жреца малыш принялся извиваться. Тело его обросло роговыми чешуйками. Ниже пояса мальчик стал похожим на пестрого ужа, переливавшегося всеми цветами радуги. Под мышками Яробора выросли трепещущие перепончатые крылышки.
Немногочисленные зрители издали восторженные возгласы, поклонились новоявленному чуду.
Дмитрий не был исключением — сын обещал стать истинным наследником великого деда и его настоящим, достойным хвалы потомком.
После этого жрец вышел из бани, забрав с собою всех, кроме молодой матери с новорожденным, Дмитрия и повитухи.
Веста передала чадо в руки Миланы, развязала тесьму ее рубахи. Приложила ребенка к набухшей груди.
С превеликой жадностью Яробор накинулся на материнское молозиво, заглотив маленьким ротиком напряженный сосок. Упоительно причмокивая, он полностью испил эту чашу и принялся за другую.
— Сильным вырастет и крепким, — сложив на груди руки, похвалила повитуха. — Гордись, волхв!
Дмитрий не смог ответить — слишком занят был созерцанием открывшейся взору картины. Милана, держащая на руках дитя, превосходила все виденные им полотна великих мастеров. Дмитрий немного пожалел, что он не может запечатлеть на века столь упоительное зрелище. «Пусть так, — подумал он, — но эта сцена навсегда останется в моей памяти».
Безгнев уступил молодым родителям жилище, а сам отправился погостить к дальним родственникам, также обитающим в поселении.
— Советую тебе поторопиться с возведением собственного дома, — предупредил он Дмитрия. — Моя изба не слишком-то годится для семьи. И не оттягивай со свадьбой и обрядом инициации — теперь ты не просто волхв — защитник рода!
Дмитрий поспешно согласился и поспешил перенести Милану и Яробора в дом. Помощницы потрудились на славу. Дом сиял чистотой и уютом. Казалось, не осталось ни одного угла, ни одной щелочки, куда не добрались бы чистоплотные руки хозяюшек. В комнате пахло душистыми травами и свежестью. А из кухни доносился умопомрачительный аромат крепкого мясного бульона и пшеничного хлеба.
— Хорошо, что тебе не придется есть соленую и перченую кашу, — пошутил Дмитрий, укладывая Милану и младенца на хозяйскую постель.
Постельное белье было белоснежным и хрустящим, как новогодний снег. И золотистые волосы молодой матери смотрелись на нем солнечными лучиками.
Милана ласково и задорно улыбнулась.
— Надеюсь, ты не стал есть это угощение?
Дмитрий смущенно повел плечом и насупился.
— Мне так любезно предлагали, что я не посмел отказать.
Милана тихонько хихикнула и прикрыла рот ладошкой. В глазах ее плясали озорные искорки.
— Присмотри за Яробором, а я накрою на стол.
Дмитрий сделал испуганное лицо и опустил ладонь на плечо любимой.
— И не вздумай… отдыхай. Я сам.
Он убежал на кухоньку, погремел там кастрюлями и вернулся с деревянным подносом, уставленным угощениями. Поставил его на колени Миланы и протянул руки к сыну:
— Иди ко мне, богатырь.
— Переложи Яробора в люльку и поешь со мной, — попросила Милана.
Только в этот момент Дмитрий заприметил плетеную из ивы корзинку, подвешенную рядом с кроватью. Уложил в нее малыша и присел на кровать.
Заметив, как подрагивают руки Миланы, он забрал у нее ложку. И сам стал кормить ее, осторожно, маленькими порциями.
— Ты моя умница, — похвалил, когда Милана устало откинулась на подушку.
Утер полотенцем краешек ее рта и поцеловал в щеку.
— У меня глаза слипаются, — проворковала Милана и перекатилась на бок.
Подложила ладошки под голову и мгновенно уснула. А Дмитрий стоял, смотрел на нее и не верил, что заслужил такое счастье.
Глава 30
Живейшие радости духа — это как раз те, что приписывают плоти, ибо плоть не должна знать, когда именно она становится одухотворенной.
Люк де Клапье де Вовенарг
Через месяц состоялась инициация Дмитрия. Безгнев увлек его к источнику, напоил чистой водой и напутствовал: