Вечер пятницы был создан для удовольствия, подруги смеялись и танцевали. Их было четверо, и весь город лежал у их ног, стелился лоскутной дорожкой из череды кафешек и ресторанов, маленьких танцевальных залов и ночных клубов…
— Нет!!! — едва успев зажать себе рот рукой, крикнула девушка, и её ноги соскользнули с унитаза. Раздались сдавленные звуки и глухой удар подошвы об пол. Оксана прислушалась, тишина медленно восстанавливалась. — Нет, нет, нет. Этого не было, никогда, не со мной, это всё неправда… — продолжила шёпотом она, убеждая своё сознание остановиться, но воспоминания хлынули рекой.
Таня, её весёлая подруга, предложила парное свидание, и Оксана согласилась. Ей давно хотелось показать своего Кирилла, высокого и умного. Она очень гордилась, что он обратил на неё внимание, ухаживает и всячески старается быть милым. Вечер начинался очень хорошо: они пили чай и ели печенье в милом кафе неподалёку от дома. Подруги пообещали забыть на время про школу, особенно из-за того, что парень Таньки не знал, что она ещё несовершеннолетняя. Правда, парням чай казался слишком скучным, и они, быстро поладив, договорились сделать девушкам сюрприз. А какая девушка откажется от сюрприза? Они поехали в клуб. Вот там действительно было по-взрослому: громкая музыка и безлимитный бар, ограничений не было только для девушек, парни платили за себя сами. Быстро опьянев, подруги ушли в отрыв, именно там и были сделаны первые запоминающиеся шаги по бархатной дорожке, ведущей в кабинку школьного туалета. Оксана не помнила, как они покинули тот клуб, память услужливо показывала дорогой автомобиль, как её рвало на какое-то здание, столик в маленькой кофейне, где она ест то ли бургер, то ли хот-дог. Потом опять небольшой рейв, и она, сдерживая смех, закрывает своей спиной Таню, которой показалась хорошей идея помочиться в углу танцевального зала. Потом их выгоняют, и парни везут их в другое место, вроде бы там было тише и спокойнее, но Оксане очень хотелось целоваться, и борода Кирилла так приятно щекотала, а его волосы, в которые она запускала пальцы, так податливо расчёсывалась. Он рассказывал о средневековых воинах, когда они проезжали мимо музея, а её руки тянулись к его промежности. Она была так горяча и страстна, и казалось, что по сравнению с ней он отстранённо смотрит в окно и больше увлечён своей историей, чем пылкой спутницей.
Оксана тяжело вздохнула, и слёзы всё-таки потекли, разделив юное и прекрасное лицо на три части. Нос мгновенно забился, и стало тяжело дышать. И до того судорожные вздохи превратились во всхлипы, которые она уже и не пыталась глушить, закрывая лицо руками. Она тонула в воспоминаниях, в событиях, что так радовали, происходя, и причиняют физическую боль отныне, когда уже всё позади.
Таню она потеряла из вида практически сразу, стоило им приехать в большой клуб, она убежала со своим парнем в дальний угол заведения, и чем они там занимались, неведомо никому, даже лучи небесного стробоскопа не могли разогнать тот мрак, что проистекал в длинных коридорах клуба. Они с Кириллом сидели за барной стойкой, и он опять нудно что-то рассказывал, ей нравились его истории и то, что он был мил, старался казаться таковым, наигранно называл её нежными словами, порой искажая смысл и звучание. Это было смешно, но он плохо шутил, порой людям просто что-то не дано, а порой дано, но они этого не замечают, не используют, не умеют и не хотят.
Оксане стало плохо, её сознание поплыло, а тело начало расслабляться, она видела только голубые глаза Кирилла, они округлились, а брови, густые и как бьющие в разные стороны брызги, вздыбились. Кирилл улыбался, одной рукой придерживая Оксану, а второй забирая из её рук рюмку с терпким и мутноватым содержимым. Это последнее, что она помнила, точнее готова была помнить, а не гнать из своей головы, как реалистичный сон, кошмар, приходящий посреди ночи и цепляющий всю душу, пожирающий и прожигающий всё существование.
Ей казалось, что кто-то трясёт её за плечо, голова раскалывалась, а тело было расслабленно настолько, что не могло двигаться. Хоть немного сфокусировав взгляд, она увидела свою руку, безвольно болтающуюся на краю кожаного дивана. Самым краем сознания она понимала, что ей холодно и мокро, но что-либо сделать она не могла. Морщась от яркого света, она попробовала повернуть голову, поняла, что лежит на животе, а за ней был Кирилл, который шептал как мантру её имя и ритмично двигал тазом. Она ничего не чувствовала физически, но понимала, что происходит. Боги услышали её немую мольбу, и сознание покинуло измученное тело, вернувшись лишь под утро. Голос подруги порадовал Оксану, и она была готова принять всё происходящее действительно за сон. Её милый Кирилл не мог такого совершить, он умный и интеллигентный, просто не мог, и всё. Но диван был тот же, перед ней стояла Таня: волосы взлохмачены, вся косметика смазана, особенно помада и тушь. Она была нагая, и на запястьях красные следы, щека поцарапана, на теле медленно появлялись синяки, перетекая из красных ссадин.