– Я себе предан, комит, – возвысил голос Афраний. – Себе! Мне нужны деньги, и я их добуду, переступив через твой труп.
– Зачем же через труп, – обиделся Дидий. – Если ты настаиваешь, то я готов тебе помочь. Тем более за такие деньги. Но в существование их я не верю, патрикий, хоть на куски меня режь.
Рассказ о демонах, соблазненных римскими матронами почти пятьдесят лет тому назад, Дидий выслушал с большим интересом. Правда, он никак не мог взять в толк, какое отношение эта история имеет к золоту Аттилы, ибо каган гуннов хоть и разорил половину Италии, но в Риме не был, в отличие от рекса готов Валии. Да и Туррибий тут явно ни при чем.
– Совращение демонов происходило в том самом доме, где ты провел вчерашний вечер, остолоп! – взвизгнул Афраний. – Теперь понял?
Префект Рима, не в обиду ему будет сказано, всегда был несдержан в выражениях, а потому Дидий на «остолопа» только рукой махнул. Зато ему теперь стало понятно, почему сумасшедший Паладий до такой степени зациклился на демонах, что ни о чем другом говорить не мог.
– Так ты считаешь, что Туррибий продал душу дьяволу? – озарило наконец комита финансов.
– При чем тут дьявол, коли о Ратмире речь! – гаркнул Афраний так, что Дидий содрогнулся всем телом. – Это Ратмир приходил к послу вандалов, а вовсе не демон.
– Глупости, – махнул рукой комит финансов. – За домом Туррибия следят агенты божественного Авита. Я видел их собственными глазами. Не такой уж простак наш император, чтобы оставить без внимания столь важную птицу. В усадьбу Туррибия даже мышь не проскользнет незамеченной, не говоря уже о дуксе.
– И все-таки безумный Паладий видел демона, – упрямо стоял на своем Афраний. – Того самого демона, по вине которого он почти двадцать лет назад потерял все свое имущество и сохранил жизнь только потому, что его жена Стефания была в молодости любовницей Аэция. Теперь понял?
– Нет, – честно признался Дидий.
– Ратмир пришел в дом Туррибия, воспользовавшись подземным ходом! Тем самым ходом, по которому рексы Валия и Аталав проникли в Рим, дабы разыграть перед очумевшим плебсом мистерию с участием посланцев древних богов.
Дидий охнул и даже с досады хлопнул себя ладонью по лбу. Ай да Афраний! Нет, недаром этот человек считается едва ли не самым умным патрикием города Рима. Самому Дидию и в голову бы не пришло искать рациональное зерно в безумных пророчествах Паладия.
– Эти пророчества не такие уж безумные, – усмехнулся Афраний, польщенный похвалами приятеля. – Паладий вещает лишь то, что вкладывает в его поврежденные мозги Туррибий, а сотни глупцов ему внимают, словно Дельфийскому Оракулу.
– Кто бы мог подумать! – прохрипел потрясенный Дидий. – А ведь как глаза закатывает, как пену пускает! Ни дать ни взять – истинный пророк. Ну, я ему устрою мистерию, пусть только заявится ко мне, притворщик!
– А разве он бывает у тебя? – удивился префект.
– Почти каждый день, – махнул рукой Дидий. – Паладий не дурак выпить, даром что безумец.
– А как же его супруга?
– Матрона Стефания уехала в Медиолан, а Туррибию недосуг присматривать за бывшим сенатором. Ему за нынешними уследить бы.
– Но кто-то же сопровождает больного человека до ворот твоей усадьбы?
– Видимо, да, – пожал плечами Дидий и, обернувшись к дверям, крикнул: – Паулин, зайди.
Дородный Паулин если и уступал габаритами своему хозяину, то разве что самую малость. В комнату он не вошел, а скорее вплыл белым жирным лебедем. Отвесив поклон Афранию, Паулин застыл в почтительной позе, чуть согнув стан в пояснице. В таком положении он мог простоять полдня, как уверял Дидий, но нетерпеливый префект не дал управляющему такого шанса:
– Кто сопровождал Паладия?
– Когда? – вскинул испуганные глаза на префекта Паулин.
– Позавчера, – напомнил ему Дидий.
– Никто. Он всегда является один.
– А кто открывал ему ворота?
– Так ведь он приходит ниоткуда, – понизил голос до шепота Паулин. – Вроде нет его, а вот уже он стоит посреди атриума и крякает.
– То есть как крякает? – не понял Афраний.
– Селезнем, – пояснил гостю Дидий. – Это вместо приветствия.
– Он ведь колдун, этот Паладий, – пояснил префекту Паулин. – Слуги его боятся. Он только крякнет, а все уже разбегаются.
– Больной человек, – укоризненно глянул на побуревшего от гнева Афрания хозяин. – Что с него взять.
– К тебе он как попадает, Дидий?! – не на шутку взъярился префект. – Ты об этом подумал?
– Так я и говорю, – встрял в разговор патрикиев Паулин, – чародей он.
– Пошел вон, – рявкнул Афраний, и дородного управляющего словно ветром сдуло.
Стены атриума префект простукивал собственноручно, не доверяя столь важное дело никому. Дидий полулежал в углу на кушетке, застеленной шкурой леопарда, и с интересом наблюдал за приятелем. Афраний особенно старательно изучал мраморную стену за картиной, изображавшей триумфальный въезд Цезаря в Рим после победы над галлами. Цезарь был поразительно похож на покойного императора Валентиниана, но префект этому даже не удивился.
– Я было снял картину после смерти императора, – печально вздохнул Дидий, – а потом вернул на место. Кому она мешает.
– Давно вернул?
– Сегодня утром.
– А пальму когда передвинул?
– Так она всегда там стояла, – удивился Дидий. – Правда, на время я ее сдвигал, дабы прикрыть пустое место на стене.
– Пальму сдвинь обратно, – распорядился Афраний.
– А картину?
– Пусть висит, – махнул рукой префект.
Четыре дюжих раба, присланных Паулином, с трудом оторвали ящик с землей от мраморного пола и отодвинули дерево к стене. Дидий только руками разводил, глядя на Афрания, устроившего кавардак в чужом доме.
– Люк здесь, – пояснил префект. – Сдается мне, что подземный ход выведет нас прямо в дом Туррибия.
Дидий был потрясен, и это еще мягко сказано. Ему даже в голову не приходило, что роскошный дворец, доставшийся ему от деда и отца, полон роковых тайн. Кому и когда понадобилось рыть тайный ход в соседнюю усадьбу, прославленную в округе своими связями то ли с древними богами этрусков, то ли с демонами подземного мира? Нет, Дидий этого так не оставит! Дайте срок! Завалит он этот ход наглухо, так чтобы даже мышь не проскользнула, не говоря уже о безумном сенаторе Паладии. Зачем ему демоны в собственном доме?! Благочестивый христианин Дидий не позволит всякой нечисти тревожить себя по ночам.
– С нечистью ты потом разберешься, – махнул рукой в его сторону Афраний, – а пока жди гостей.
– В каком обличье? – испуганно уточнил патрикий.
– В человечьем! – рявкнул в его сторону префект. – И не вздумай предупредить Туррибия, спрос с тебя будет самый жесткий.
Проводив взволнованного гостя, Дидий погрузился в глубокую задумчивость. Но поскольку за обедом он принял изрядную дозу хмельного, то очень скоро задумчивость сменилась глубоким сном. Разумеется, никто из рабов не осмелился потревожить хозяина, и комит финансов проспал до самого вечера. Зато пробуждение Дидия нельзя было назвать приятным. Все тот же Афраний растолкал его довольно бесцеремонно, попутно выплеснув на голову ленивого приятеля едва ли не все ругательства, известные в славном городе Риме.
– Ты собрал людей, комит?
– Каких людей? – ошарашенно спросил Дидий.
– Вооруженных! – крикнул Афраний.
В усадьбе Дидия всегда находилось семь сторожей, набранных из легионеров-ветеранов, и он полагал, что этого вполне достаточно для того, чтобы отбиться от всякого сброда даже в нынешние неспокойные времена.
– Пусть будет семь, – согласился с хозяином комит агентов Орест, невесть откуда взявшийся в доме Дидия. Во всяком случае, патрикий его в гости не приглашал и был крайне возмущен тем обстоятельством, что посторонние люди столь бесцеремонно ведут себя в чужих стенах.
– Сейчас не до церемоний, Дидий, – поморщился Афраний в ответ на ворчание старого друга. – Двадцать агентов – это не так много для поимки столь крупного зверя, как дукс Ратмир. К сожалению, мы не могли взять больше. Наплыв посетителей мог бы вызвать подозрение у Туррибия и его людей.
Агенты прятали мечи под плащами, а по внешнему виду их вполне можно было принять за клиентов богатого патрикия, собравшихся для того, чтобы сопровождать своего патрона в вечерней прогулке по Риму. В прежние времена колесницу Дидия, случалось, оберегало до полусотни человек, но по нынешним и десять бедняков – слишком большая свита.