— Дриады, кентавры, да еще и драконы, — подумал Хрут. — Это место нравится мне все больше.
Пообедав, Хрут отправился прогуляться за стены города. Украдкой, чтобы не смущать жителей, полюбовался на поселение кентавров, свернул в лес и снова дошел до Злого озера, а потом побрел обратно.
— Гуляешь, значит, — откуда-то с поля выскочила женщина.
— Гуляю, — несколько растерялся мужчина.
— Нет, вы посмотрите на него, — женщина уперла руки в бока. — Он гуляет. А воевода что тебе велел?
— Воевода? Мне? — совсем растерялся Хрут.
— Ну не мне же. Ладно, погулял и хватит, вон там у березы бери косу и принимайся за работу, а я, уж так и быть, воеводе про твои гуляния не расскажу.
— Простите, но я….
— Марш косить, — топнула ногой женщина.
— Ну, косить так косить, — сдался Хрут. — Отчего бы не помочь, коли так просят, — бухтел дружинник, стягивая с себя рубаху и снимая пояс с оружием, давненько он косу в руках не держал. — Эх — трава ровно ложилась под косу. Хрут ушел уже довольно далеко, когда на луг пришел воевода с несколькими дружинниками.
— Прости, Зоренька, задержались немного, — повинился перед женщиной, отправившей Хрута косить, воевода. — Дела важные не пускали.
— Да знаю я ваши дела, — усмехнулась женщина. — Хорошо хоть одного прислал, славно вон как косит, девки еле поспевают за ним собирать.
— А кто это? — присмотрелся воевода.
— Как это кто? — удивилась Зоря. — Один из твоих молодцев.
— Это не мой.
— Мне кажется, я его в городе видел, — сказал один из дружинников. — У него одного глаза нет, так?
— Так, — Зоряна схватилась за сердце. — То есть ты сказать хочешь…..
— Что это не наш дружинник, — хором ответили женщине.
— Ох, матушка Земля, а я его косить заставила, да ругалась еще, что долго шел. Ой, что ж делать то теперь?
— Сильно ругалась видать, раз он так бодро косить побежал, — засмеялся воевода. — Да не переживай ты так, Зоренька, пойду объясню ему что ошибка вышла, а ты, ну не знаю, покорми его что ли как следует.
— Я покормлю, только объясни ему все и попроси пусть не сердится. А вы, — она кивнула на дружинников, — Живо берите косы и за дело.
— Здрав будь, помощничек, — подошел к Хруту воевода.
— И вам здравствовать, — остановился Хрут.
— Тебя как величать?
— Хрут я.
— А я Большак, воевода местный. Тут, понимаешь ли, Хрут, недоразумение небольшое вышло, тебя за дружинника приняли, а я обещал хозяйке ребят прислать, с покосом помочь.
— Ясно, — улыбнулся Хрут. — Ну да мне не трудно, даже приятно, а то все мечом да мечом махать приходится.
— Ты откуда будешь, Хрут? — поинтересовался воевода.
— С севера я.
— Это я вижу. А с чего родину оставил, насколько я знаю, сородичи твои, разве что в набеги на нашей земле бывают.
— Не все северяне мне сородичи, у нас тоже княжеств много.
— Так отчего же ты от своих ушел? — повторил вопрос Большак.
— Дабы несчастий на родных не накликать, — вздохнул Хрут. — Богов я чем-то прогневал, глаз у меня они в наказание забрали, вот я и ушел, чтобы семья моя не пострадала.
— И что, твои боги, до сих пор злы на тебя?
— Нет, с богами я теперь с мире, видать, верно решил, что уйти надо, а может вину свою искупил.
— Что искупил это хорошо, — кивнул воевода. — В Быстрограде проездом али обосноваться решил?
— Если в дружину меня к себе возьмешь, то отчего бы не обосноваться.
— Может, и возьму, — пожал плечами воевода. — Приходи с утречка завтра да дружинный двор, я на тебя в деле посмотрю. Ежели испытания пройдешь, пойдем к князю, за князем последнее слово будет.
— Приду, — пообещал Хрут и снова принялся косить.
Вечером, когда солнце клонилось к закату, Хруту принесли кувшин молока и краюху еще теплого хлеба. Зоряна долго извинялась за грубость, а Хрут жевал, да только улыбался.
Возвращаясь в город, Хрут увидел Любаву со Стояном. О том, что с девушкой главный городской колдун, Хрут догадался по полному отсутствию усов. И дело не в том что усов не было, мало ли на свете мужиков усы сбривающих, дело в том что стоящий рядом с Любавой мужчина иногда потирал рукой подбородок при этом отдергивал руку и вздыхал.
— Простите, — подошел к ним Хрут. — Я не знаю, может не совсем к вам, — он смутился.
— Случилось что? — поинтересовался Стоян.
— Возможно, и нет, — Хрут замялся.
— Ты скажи, а мы уж сами решим важно или нет, — подбодрила дружинника Любава.
— Там у озера, — решился Хрут. — Женщина сидит. Нет, я понимаю, глупо звучит, но как-то не так она сидит.
— То есть? — не поняла Любава.
— Хорошо, скажу по-другому, есть у меня чувство, что не просто так она там сидит, что недоброе она с собой сделать задумала.
— Недоброе? — переспросил Стоян. — То есть тебе кажется, она утопиться хочет?
— Именно. Очень похоже, однажды, тетка моя так у моря сидела. Долго сидела, а потом… Я к этой женщине у озера подошел, но я чужак, со мной она говорить не стала, сказала все в порядке, вот я и поспешил к вам, может, если вы вмешаетесь, она еще передумает.
— Вот ведь, — сердито буркнул Стоян. — Кодавр, — окликнул он кентавра. — Мне помощь твоя нужна. Сможешь отвести меня на озеро, мне срочно надо.
— Поехали, — добродушно откликнулся кентавр и помог Стояну забраться себе на спину.
— Надеюсь, он успеет, — вздохнул Хрут.
На берегу Злого озера, сидела Славена, она плакала, вспоминая прошлое. Как впервые встретила и полюбила, как потом узнала, что ее возлюбленный князь, более того женатый князь. Как плакала, как пыталась забыть его, но не смогла. Как убедил ее Болеслав, что жену не любит, а любит только ее Славену, и как смирилась она с ролью княжеской любовницы. Как прошли годы, и как не разрешил Болеслав родить ей ребенка, и как прошла молодость. И как потом в один момент все рухнуло, княжество захватили, а Бронеслава скорее всего убили. Наверняка убили, иначе разве допустил бы он такое. И теперь ей больше незачем жить, женщин, что одни остались, она к новому дому привела. Боги оказались к ним очень благосклонны, за все, что им пришлось пережить, и награда в конце пути оказалась не малая. Быстроград, за то немногое время, что они тут, стал им настоящим домом. Славена вытерла слезы и встала.
— Здравствуй, Славена, — подошел к ней быстрогородский колдун. — Красивое у нас озеро, правда? Только ты бы осторожнее была, не зря его злым кличут. Вчера Любаву едва в воду не затащили, давай подальше немного отойдем, оттуда полюбуемся, — Стоян не спрашивая, взял женщину за локоть и отвел в сторону на пригорок, откуда и, правда, открывался прекрасный вид. Славена не сопротивлялась. — Я не часто к вам заглядываю, — продолжал Стоян. — Как обустроились? Всего ли хватает?
— Всего, — кивнула женщина. — Спасибо.
— А как думаешь, у Улыбы с Лавром серьезно?
— Серьезно, — Славена невольно улыбнулась, вспомнив с каким восторгом Улыба каждый вечер рассказывала о вожаке кентавров. — Только волнуюсь я за нее, Лавр, он…. Он не человек все же.
— Не человек, — согласился Стоян. — Только, это я тебе по секрету скажу, сердце у него золотое и за свою любимую он любого в клочья порвет.
— Это я уже поняла, — снова улыбнулась Смолена. — Просто, как-то неестественно это, — добавила она тише.
— Скорее непривычно, — поправил ее Стоян.
— Непривычно, — согласилась Славена. — Пусть сама решает, я лишь попросила ее не спешить с серьезными решениями.
— Это правильно, серьезные отношения дело такое, тут лучше не спешить, — Стоян тяжело вздохнул.
— Собственный неприятный опыт? — догадалась Славена. Стоян не ответил, а только еще раз тяжело вздохнул. — Извини, не хотела за живое задеть.
— Да ты не задела, — грустно ответил Стоян. — Просто когда любишь, голова как-то иначе думает и кажется, что ни что преградой стать не может.
— А потом оказывается что преград столько, что не перейти, не переехать, — закончила за него женщина.