Смело вступай в суетный мир,Ты выше всех его приманок!Неуязвим от козней тьмы,Ловушки обойдешь, как надо!
Они все знают, кто ты есть,Все духи тьмы, они не дремлют!Пока монах так размышлял,Услышал три удара в двери.
Часть 3
С трудом аббат вернулся наземь,От мыслей сладких непростых.– Кто там? – спросил святой спокойно.– Росарио, – и голос стих.
– Войди, сын мой! Войди конечно!Дверь в келью тихо отворилась,Вошёл послушник не спеша.Корзинку внёс святому в милость.
Послушник окружал себя,Какой – то странной скрытой тайной.Никто не знал, а кем он был?Лицо скрывал под одеянием.
Свой он огромный капюшён,От братьев опускал так низко.Боялся быть раскрытым он,Чудной, молоденький мальчишка.
А в монастырь его привёзКакой – то странник неизвестный.Про знатность, экипаж гласил,Одежд его великолепность.
Внёс в монастырь солидный вклад,Юнца просил принять он к братьям.Два года пронеслись стрелой,Не приезжал тот путник в платьях.
Юнец был очень нелюдим,Он сторонился всех и мира.Обряды сторого соблюдал,Святой лишь был его кумиром.
С Амбросио он был собойИ говорил весёлым тоном.Учился знаниям у него,Смышлёный парень из сословья.
И с ним святой менялся сам,Покой давал подростка голос.Про боль аббатства забывал,С ним он смягчал свою суровость.
Менял свой строгий тон на лад,Был мягок, ласков он к Росарио,Который был, как ангел чистПод этим строгим одеянием.
Как сына полюбил его,С отцовской нежностью общался.Невольно жаждал лик узрить,Но вспоминал запрет аббатства.
– Простите, отче, что я здесь,Что потревожил келью вашу.Просителем я к вам пришёл,Мой брат опасно болен в братстве.
Смиренно вас прошу молить,О его скором исцеление.И если Бог внемлет мольбе,Не призовёт к вратам на небе.
Сказал послушник и умолкНа стол корзинку он поставил.Упал к Амбросио к ногамИ капюшон слегка поправил.
– Ты знаешь сын уже давно,Просить меня можешь о многом,Что в моих силах, помогу,И к Богу укажу дорогу.
Как брата твоего зовут?– Винченцо, отче, делла Ронда.– Достаточно, буду молить.Святой Франциск поможет просьбе.
Что у тебя в корзинке той,Росарио, послушник мудрый?– Цветы для вас я в ней принёс,Чтоб келью вам сделать уютней.
– Твоя заботливость, сын мой,Меня чарует, восхищает!По вазочкам цветы расставь,Как нравится тебе, Росарио.
Пока послушник украшалСвятого келью, непростого.– Сын мой, тебя не видел я,Сегодня вечером в соборе.
– Поверьте, Отче, я там был,За вашу милость благодарен!Не мог не стать свидетелем,Как все вас восхваляли в храме.
– Причин для этого, их нет.Мои уста лишь то гласили,Что Бог хотел им всем сказать.Заслуга вся его, мой милый!
Так понял, что и ты друг мой,От проповеди моей в восторге?– Вы превзошли себя во всём,Как в прошлый раз. – Когда, Росарио?
– Когда покойный настоятельУшёл с недугом непростым.Вы красноречием блистали,Я восхищён тогда был им!
– Я помню этот случай, правда!Прошло с тех пор не мало лет.Как слышал ты меня, Росарио,Тебя тогда не знали здесь?
Клянусь же Богом предпочёл быНе дожить до того я дня.Каких всех мук, какой печалиЯ избежал б в свои года.
– Какие муки в твои годы?Амбросио не мог понять.– И, что тогда с тобой случилось,Что начал, ты, с тех пор страдать?– Все муки эти непростые,Мой Отче, вам их не понять.О, если б вы их испытали,Могли, как я и вы страдать!
Они тогда б в вас пробудили,Гнев, сострадание за миг,Но, что сейчас меня терзает,Приносит радость в мою жизнь!
О, если бы не эта пытка,За опасение всего.Покой обрёл б я в этой келье,Но вечный страх лёг на плечо.
Отринул всё, навек оставилВесь свет и радости свои я.И не осталось ничего,Лишь ваша дружба мне по силе.
Её ценю и дорожу ей,И не дай Бог лишусь её!Вы содрогнётесь перед силойОтчаяния, пленит оно!
– Ты опасаешься за дружбу,Сын мой, о чём ты говоришь?Ты доверять во всём мне можешь,Прошу, откройся, облегчись!