– Всё, - тихо роняет он. Разжимает пальцы, чуть отклоняется, но теперь не опускает уже сам оборотень. Мокрая рубашка агента выдаёт Хейла с головой. Стайлз ничего по этому поводу не говорит и как-то неловко, неправильно, проводит рукой по волосам Дерека. Он касается его так, словно парень в состоянии отгрызть ему руку, но тот не издаёт ни звука – только вздрагивает. Скупая мужская ласка повторяется ещё. И длится на протяжении миллиардов световых лет. Когда мальчишка отскакивает и, отвернувшись к окну начинает тереть лицо рукавом, Стилински бросает взгляд через лобовое и рассчитывает увидеть взрыв сверхновой и конец всего мира.
Видит только дорогу, вгрызающуюся в расцветающее всеми оттенками красного небо. Нежно-розовый плавно соединяется с искристо-голубым. Как в акварельной миниатюре, исполненной какой-нибудь аккуратной рукой.
– Спасибо, – глухо роняет Дерек. Федерал дотягивается до него и чуть дёргает за кончик порозовевшего уха:
– Ты начинаешь мне нравиться, Хейл.
Он не отвечает. Не хмурится. Не злится. И больше ничего не произносит.
Снова получив от отца, Стилински оставляет оборотня его заботам, впихивает плохо слушающееся тело в душ. Ему бы в парикмахерскую. И выписать новый рецепт. И… Обыкновенные, самые простые человеческие волнения проваливаются в миниатюрную чёрную дыру прямо внутри его черепной коробки. Болит место удара. Как минимум будет синяк. Второй, если считать тот, который Дерек оставил ему на шее. Агент долго смотрит в усталое осунувшееся лицо, которое больше подошло бы героиновому торчку, а потом заставляет себя пойти и упасть в постель. Пара часов… Просто пара часов сна.
Когда он просыпается, то ещё долго не торопится вскакивать с постели. Во-первых, потому что в окно ярко светит солнце. Значит, прошли жалкие два или три часа. Во-вторых, он затылком чувствует чужое дыхание. Приходится проявить чудеса управления собственным телом, которое после отдыха не желает слушаться, чтобы неслышно приподняться на локте. Дерек собственнически обнимает любимую подушку Стайлза, и уже один факт того, что Стилински не хочется дать ему за это будильником по голове многого стоит. Оборотень просыпается от взгляда.
– Твой отец уехал на работу, - сообщает он, как будто его присутствие в кровати мужчины это что-то совершенно нормальное, вообще не требующее объяснений. Мужчина отворачивается и, сев, трёт ладонями лицо. При втором взгляде Хейл не исчезает. Стилински дотягивается до лежащего оборотня и тыкает пальцем в чужое колено. – Что ты делаешь?..
– Свари кофе, – пока что это лучшее решение, которое Стайлз может из себя выдавить. Дерек смотрит на него как на идиота. Впрочем, к такому взгляду агент уже успел привыкнуть. Он просто находит более чистые шмотки и влезает в них, пока Хейл не покидает комнату. Обдумывать случившееся не хочется. Два шага до доски. Маркер вычёркивает Дитона. С мерзким звуком заключается в кружок фамилия «Арджент». И, помедлив, Стайлз дописывает ещё одно слово.
Лицо вернувшегося с чашкой оборотня выражает только сомнение.
– Не может этого быть.
– У сына шерифа может, – усмехается уже в чашку Стайлз, прежде чем сделать большой глоток.
Комментарий к Часть 1. Глава 8.
* Aru taka wa tsume o kakusu (яп.)
========== Часть 1. Глава 9. ==========
Стилински очень не хочется разбираться в причинах нахождения Хейла в собственной постели. Он просто хочет подольше оставаться в состоянии этакой душевной квантовой суперпозиции. Когда-нибудь придётся, конечно… Когда-нибудь. Не сейчас. Он и так пашет на пределе своей мощности. Оставляет Дерека у доски, в ванной вытряхивает на ладонь пилюли, делает глоток воды из стакана, запрокинув в резком движении голову, глотает. Когда постоянно принимаешь медикаменты, такое поведение вполне естественно. Умывшись, все ещё мокрыми руками пытается уложить отросшие волосы.
В комнате светло. Часы безапелляционно заявляют, что светлой части суток осталось всего несколько часов. Мысли Стайлза — сплошное броуновское движение малосвязанных слов. Чёртов калейдоскоп, расфокусировка, ни один нейрон в голове не выполняет своих обязанностей. Хейл оборачивается, хмурый, недоверчивый и в обычной своей манере ощупывает колючим пристальным взглядом.
— У тебя выходит несостыковка с этим подозреваемым, — медленно произносит Дерек. Стилински готов поставить собственную задницу на кон, что мальчишка принюхивается. Насколько остро оборотни вообще могут реагировать на мельчайшие изменения в биохимии? Или он слышит грохочущее набатом сердце? Что заставило его пристроиться рядом со Стайлзом во время его сна?.. — Помнишь, пепел?
— Пепел, ага, — федерал с радостью хватается за протянутую метафорическую руку помощи и сразу же выныривает из стрёмной до дрожащих поджилок Марианской впадины собственных размышлений. — Я помню про рябину. Помню, что у вас так себе отношения с этим порошком. В общем, его же совсем необязательно совать себе в лицо или как-то контактировать через кожу, правильно? Это всего-то пепел, его можно собрать в совок и ссыпать в мешок, работать в респираторе или в костюме химзащиты, — пять шагов до стола, взяться за телефон и уткнуться в экран взглядом. Пальцы сами собой выбирают контакт. Сорок секунд — и сообщение отправлено.
— Это так не работает, — Стайлз не смотрит, но чувствует, как мальчишка встречается взглядом с потолком. Если он продолжит так глаза закатывать, то вскоре сможет посмотреть на свой красивый, наверное, мозг. Возможно, в этом его истинная цель.
— Никто из сверхъестественных существ не будет собирать рябиновый пепел совочком и ссыпать в мешок, Стайлз. Ты ведь не стал бы купаться в царской водке, верно?
— Если ты про сокрытие следов какого-нибудь преступления, то я бы использовал ферму с поголовьем свиней и бейсбольную биту, чтобы избавляться от зубов до того, как мне пришлось бы подкармливать зверушек, — Стайлз выдыхает, ему приходится приложить гораздо больше усилий, чем обычно, чтобы одновременно переписываться и поддерживать связный диалог, — Если ты про бесконечную опасность при применении… Сверхъестественному существу просто нужно было бы идти по внешнему радиусу круга, чтобы не попасть в собственную ловушку. Как говорят нам данные, — он приваливается задницей к столешнице и откладывает мобильник, наконец встретившись с Дереком взглядом, — Подозреваемый слегка тронулся умом. Поехал кукушкой. Чердак протёк. Ну, знаешь, совсем немного чокнулся. У него был мотив — отомстить причастной семье за то, что с ним произошло. Сожжение — это очень болезненная штука, устрашающая. Я подозреваю, что просто расчленить жертв ему было бы недостаточно. А вот понаблюдать, как приговорённые к казни страдают, кричат, плачут, молятся и стонут…
Хейл отворачивается. Федерал замолкает. Ему хочется надавать самому себе пощёчин, даже сильнее той, которую получил от него подросток.
— Прости. Меня понесло. Я… Сожалею. Честно.
— Слезай с наркоты, Стилински.
От дальнейшего продолжения разговора Стайлза спасает вибрация. Он отворачивается, хватается за телефон и не торопится больше ничего говорить. Только едва заметно вздрагивает, когда Хейл кладёт ему руку на плечо, заставляет развернуться и протягивает Глок.
— Плевать. Нахер твои извинения. С этим подозреваемым мы ничего сделать не можем. Я думаю, нужно проверить Арджент. Её семья занимается оружием. Сходи, подбери себе что-нибудь, разнюхай там всё, — произносит Дерек. На самом деле он говорит что-то вроде: «Это было отвратительно непрофессионально, бобби, но я выдам тебе щедрую порцию своего искреннего прощения, если ты проработаешь куда более вероятную версию с убийством из-за аморальной установки по геноциду оборотней», и Стилински просто не может отказаться.
Когда они обсуждают тот факт, что Стайлзу придётся в одиночку топать в логово абсолютно конченных, судя по рассказам Сатоми, людей, мужчина предлагает выдать юношу за пса и даже говорит, что может поискать в зоомагазине симпатичный ошейник с блёстками. Дерек парирует предложением купить Стилински в секс-шопе анальную пробку с хвостом и пару плёток из отдела с «лёгоньким БДСМ», раз его так заводят ошейники, а после довольно долгого препирательства наконец объясняет, что превращение в волка у него вышло случайно и всего один раз, что добавляет какой-то странной пикантности в сцену их второй встречи. Стайлз старается не зацикливаться на подсунутых собственным воображением кадрах передвижения голого подростка по заповеднику и улицам Бикон Хиллз. Ему приходится переодеться в костюм, нацепить пальто и пообещать самому себе не грызть ногти. А ещё приходится воспользоваться компьютером отца, чтобы найти контакты.