– Я повторяю вопрос: откуда ты знаешь Дерека Хейла?
От звуков чужого голоса мигрень только разрастается. Стайлз почти готов умолять на коленях, чтобы Арджент развернулась и в куче вещей из его карманов поискала обезболивающее. А потом она вполне может даже избиение начать всеми подручными предметами. Или какие у неё там девиации? Где-то вдалеке грохочет отодвигаемая железная дверь, и внутренности агента превращаются на короткую секунду в кисель. Если бы сюда притащился оборотень, то наверняка зашёл бы тише. В следующую секунду то, что осталось от желудка и кишечника прожигает холодом – остаётся надеяться, что Хейл не такой придурок, чтобы идти его спасать самостоятельно. Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! Пусть чистый голос разума взыграет в полупустой, заполненной жаждой мести и гормонами голове, и Дерек решит просто пойти в полицейский участок!
– Придурок, я ведь могу применить силу, – и снова её голос вышвыривает из собственных мыслей. В реальности всё по-прежнему дерьмово: дерьмово неудобные верёвки держат дерьмово бесполезные руки крепко связанными, дерьмовый план играет новыми красками.
– Я в школе учился с его дядей. Мы выпускались в один год. Поэтому, когда Дерек обнаружил обугленный дом, то пошёл ко мне. Ну, знаешь, люди обычно дружат, – Стилински сжимает пальцы в кулак и напрягает мышцы, чтобы отвлечься от тупого набата в голове. – А ты как добралась до мысли о сожжении всей его семьи, больная истеричная сука?
Арджент вскакивает, стул с глухим звуком падает на пол. В следующую секунду на воротнике сжимаются пальцы. Она так близко, что Стилински чувствует какой-то совершенно дикий в подобной ситуации и на подобном человеке запах цветов:
лёгкие и ненавязчивые духи совершенно не гармонируют с перекошенным от аффекта лицом. Женщина напоминает дикого зверя, почти как Дерек, когда сверкает глазами, только злее, страшнее, бездушнее. Ещё немножечко – и вырвет кусок плоти из плеча, измажется кровью.
– Что? – Снова поддевает агент, раз уж так удачно у него получилось найти болезненную точку, – Твой психолог в розовеньком фитнес-клубе сказал, что у тебя психопатия с преобладанием волевых нарушений и посоветовал хорошего психиатра, а ты раскрошила его голову с гладенькой причёской о подоконник, да, девочка?
– Тебя спасает только то, что ты сраный федерал, мальчик. Иначе бы я рассмотрела твой внутренний мир гораздо подробнее, - огрызнувшись, Кейт только стискивает пальцы. У неё невероятно сильные руки. Или Стайлзу так кажется. Ещё Стайлзу кажется, что людям за последние дни почему-то ну очень сильно понравилось его душить. Наверняка об этом писали в его гороскопе. Что-то вроде: во время рождественских каникул вам предстоят довольно близкие контакты, будьте готовы и не упустите свой шанс!
– Да пошла ты, – и вместо точки мужчина плюёт в склонённое к нему и обезображенное злобой лицо и с подлым удовольствием пару секунд наблюдает за тем как расширяются – всё в красивом замедлении, словно режиссёр его личного кинофильма тот ещё эстет – и без того довольно безумные глаза Кейт Арджент, и как слюна скользит по её щеке пока не падает на брюки.
– Ах ты скотина, – от резкого толчка стул теряет опору, но агент Бюро не успевает даже испугаться. Не успевает прийти в себя от вспышки боли в районе кадыка. Не успевает вдохнуть. И падает, снова ударившись затылком и добавив себе экстравагантных ощущений. Кейт рычит где-то вне зоны видимости, слепит далёкая точка тусклой лампы. Мысль, вся какая-то вялая, будто из-за падения тоже отшибла себе все гипотетические конечности, всего единственная мысль о том, как удобно будет избивать его, лежащего и связанного, ногами, едва барахтается в чугунной из-за головной боли черепной коробке.
Кейт затихает. К сожалению, положение Стилински максимально невыгодно для того, чтобы взглянуть, что задумала женщина. Стул всё-таки крепкий, и от удара в духе мистера Крейга ломаться не собирался изначально. Стайлз дёргает руками, но это решение отдаётся обжигающей болью в запястьях от верёвки. Вдалеке слышны два голоса. Стилински поворачивает голову к плечу, укладывается виском на благословенно холодный бетонный пол. Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, пусть Дерек просто потащит свою тощую задницу в полицейский участок.
Плюс от мигрени только один – его всё ещё не накрыло панической атакой. Сосредотачиваться всё тяжелее, но это мелочи. Голоса жужжат где-то совсем далеко, один наверняка принадлежит очаровательной кокетке Кейти, а второй – её сообщнику. И можно лежать так ещё много долгих часов. Жалеть себя, ссылаться на мигрень, слушать шелестящую где-то вдалеке Кейт. А можно засунуть жалость, боль и интерес подальше. И сосредоточиться на верёвках.
Стилински набирает в грудь побольше воздуха и собирает мысли в кучу. Достаточно ослабить узлы, заставить веревку сдвинуться на каких-то пятнадцать миллиметров, и он практически спасен. Определённая сложность в самих верёвках – их четыре, значит, будет не так просто вырвать себе необходимые миллиметры. Голоса постепенно затихают, как будто охотники решили отойти и сделать перерыв на кофе. Пора поиграть с физикой.
Время вдруг замирает на месте – агент не может чётко сказать, сколько прошло минут с момента их совместного со стулом падения. Он может только усиленно дёргать руками, наивно рассчитывая на то, что со стороны эта попытка освободиться выглядит как приступ эпилепсии или паники. Ничего странного не происходит, честно. Даже не смотрите в эту сторону, чёртовы психопаты. Запястья горят, но почему-то именно это ощущение заставляет ещё усерднее стараться. И какая, к чёрту, разница, что у богини победы нет головы?
Удача определённо решает повернуться к нему лицом. Узлы, вроде, достаточно ослаблены. Пальцы обхватывают веревку. Теперь самое время использовать замечательную геометрию деревянного стула и постараться перетереть веревку о выступающий угол.
А потом на улице раздаётся такой дикий вой, что Стилински на секунду даже замирает. Ни одно животное не может так истошно выть. Этот звук больше подходит чудовищу из ночных кошмаров, в которых никак не можешь убежать, как быстро бы не перебирал ногами. Кейт и сообщник сразу теряют статус актуальной проблемы: они определённо больные на голову, но у них совершенно точно нет когтей, клыков и необузданной иррациональной жажды крови. Вой раздаётся ещё раз – гораздо ближе, пробирает до костей и глубже, цепляется за первобытные страхи, запрятанные очень и очень глубоко.
Это альфа. Если кто-то и может вселять ужас так, то это определённо альфа. Перед внутренним взором Стилински, который прикладывает ещё больше усилий по борьбе с верёвкой, начинает вырисовываться огромное существо, покрытое густой тёмной шерстью. У существа вытянутая звериная морда с оскаленной пастью: убийственные клыки чуть желтоватого цвета, капает слюна. Два алых глаза как раскрасневшиеся угли. Существо передвигается на задних лапах, но косо, из-за огромного роста позвоночник не может обеспечить прямохождения. И когти – чёрные и поблескивающие при свете полной луны как осколки вулканического стекла.
Оживают голоса охотников, но на них совершенно плевать. Существо взвывает в третий раз. Ещё немного, и чувствительное воображение Стилински в точности нарисует ему ужасающий мерзкий смрад его дыхания на коже. Неожиданно веревка поддается. Агент выдёргивает руку из плена и слышит грозный окрик Кейт, которая наконец заметила неладное. Плевать, плевать, плевать. Он всё равно успевает дотянуться до правой руки и, ломая ногти, всё же подцепить второй узел. Сердце колотится где-то в ушах, заглушая все остальные звуки.
Агент заваливается вместе со стулом на бок и наконец видит спешащую к нему Арджент. Она переходит на бег, кажется, даже что-то кричит. Но вдруг останавливается. Стайлз заканчивает с левой ногой и принимается за правую. В мир возвращаются звуки. В металлическую дверь ударяется что-то очень тяжелое. Крик Кейт переходит в ультразвук. Где-то плюётся патронами винтовка. Поддается и последний узел. Саднит сорванная кожа. Мысли прочь. Стилински бросается к пистолету, хватается почему-то ещё и за удостоверение, дрожащими руками вгоняет обойму. В темноте затихает автомат, а душераздирающий крик взгрызается напрямую в череп, выжигая на нём только одно решение: беги. Он сгребает со стола ключи от машины, мобильник, тянется к патронам и замирает, глядя на то место, где стояла всего секунду назад Арджент. Сейчас там гильзы. Тоже стреляла?..