Стилински ничего не говорит. Не рассказывает про Кейт, склад, альфу, желание уехать как можно дальше и причину остаться. Цепляется за толстовку Дерека, притягивает к себе, заставив притереться максимально близко и пальцами толкает его в висок, уронив чужую голову себе на плечо. Подросток не сопротивляется. Надолго, правда, его покорности не хватает. Он словно возвращается в реальный мир, отстраняется и с нарастающим беспокойством разглядывает агента.
– Больно?
Какой странный вопрос. Не вопрос – заноза. Вытащить нечем, нарывает и ноет. Наверное, больно. Не так уж это сейчас важно. Да и вообще неважно. Работа, прогрессирующий алкоголизм и маячащий на горизонте рак лёгких тоже ни черта не важны. Стилински вдруг стал мыслить совершенно другими категориями.
– Заживёт, - отзывается он вполголоса, совершенно не желая разрушать установившуюся тишину. А чужие пальцы, уже лишившиеся когтей, легко расправляются с пуговицей. Ткань рубашки скользит вверх, обнажая алую борозду, скрытую запекшейся кровью. У Дерека чрезвычайно горячие руки. Стайлз замечает тёмные вены на запястье и тянется, чтобы отцепить от тебя бережные пальцы, но оборотень быстрее. Он перехватывает кисть чуть ниже повреждённого участка и дарит Стилински сердитый взгляд.
– Это Кейт сделала, да?
– Фактически нет. Я просто перетирал верёвку, получил вот такой неинтересный бонус… - И Стилински как будто прорывает. – В общем, всё было безумно круто. Я припарковался около места встречи, нашёл Арджент и постарался её расспросить, но она оказалась крепким орешком. Я решил взять её на мушку, но меня вырубили и привязали к стулу. Начался допрос: она нашла в кармане ксиву и очень боялась мне навредить, так что в ход шло моральное насилие. Я обвёл её вокруг пальца и начал выбираться. Завязалась стрельба…
– Это полная чушь, - слабо улыбается Хейл, а после довольно неожиданно подаётся вперёд. Федерал не успевает отметить, как пальцы мальчишки вдруг легко и естественного вплетаются в волосы на затылке. Сердце даже готовится пропустить удар и ухнуть вниз, прямо в морозный скандинавский ад, а Дерек не перестаёт удивлять и прижимается лбом к его лбу. В этом жесте столько доверия, искренности и какой-то странной нежности, что Стайлзу хочется провалиться вслед за сердцем, упасть в ноги к Хель и затребовать себе самые жестокие мучения за все ошибки, которые он себе позволил в отношении юноши. – Просто полная чушь, Стилински… Но я… Я рад, что ты жив, знаешь ли.
– Я тоже рад. В смысле тоже рад, что ты жив и цел, Хейл. Хотя иногда ты та ещё задница. Мне нужно дать краткое пояснение, конкретизировать о чём я говорю? Ну вроде твоего появления, попытки удушения, вот все эти…
И Дереку надоедает, видимо, слушать весь этот бред. Он немного отодвигается, сначала внимательно смотрит в глаза, но будто пытается влезть в душу, а после сосредотачивается на губах. И это неловко настолько, что мужчина просто замолкает. На обыкновенно непроницаемом лице оборотня Стайлз сейчас легко читает: «Я хочу сделать кое-что, за это ты наверняка попытаешься меня ударить». К сожалению, у него нет ни секунды на размышления, он успевает только дёрнуться, когда чувствует чужой выдох на коже – опасно, слишком опасно и слишком близко, и Хейл мажет губами по челюсти, а потом отскакивает, внезапно залившись краской.
– Прости. Не надо было. Просто… Столько всего.
Пожар. Смерть семьи. Поиски виновного. Возвращение Лоры. Воскрешение Питера. Смерть сестры. Что конкретно заставляет психику искать себе отдушину во влюблённости? В желании? Во влечении? В самообмане? Стайлз не представляет, что в нём такого удивительного и волшебного, чтобы его поцелуй решал все проблемы. И он говорит, что всё в полном порядке. Давай просто поедем домой и наконец рухнем спать. И дома Дерек сразу отправляется наверх. Отец приезжает поздно, отказывается от ужина, молча наливает в два стакана виски и берёт со Стайлза очередное обещание не соваться в странные происшествия, которые налетели на сонный Бикон Хиллз как торнадо, выдрали домик маленькой Элли и зашвырнули её ровно к дороге из жёлтого кирпича. Стайлз приговаривает ещё два стакана, прежде чем направиться к дивану. А потом вдруг слышит крик. И после этих сумасшедших нагрузок откуда-то находит силы в два прыжка преодолеть лестницу и первым заскочить в спальню, опередив потревоженного отца.
Дерек выглядит жалко. Кто угодно выглядит жалко, когда его бьёт крупная дрожь, а он сам забивается в угол кровати. Кошмары. Стилински нет нужды обладать слухом оборотня, чтобы с первого короткого взгляда определить состояние молодого волка.
– Они снова и снова умирают. Все. – Его хватает только на шесть слов. Выдержки агента Бюро – тоже. Мужчина обещает себе откровенно и честно возненавидеть себя прямо с утра, а пока он откидывает одеяло и влезает в постель, ждёт ещё пару минут, пока юноша уляжется у него под боком.
Утром всё-таки перезванивает Скотт. Стилински чувствует себя полнейшим придурком – он названивал МакКоллу среди ночи… да и чёрт с ним. Хейл, потревоженный вибрацией, переворачивается на другой бок и тыкается лицом куда-то в рёбра. Совершенно нет желания разговаривать. Короткое сообщение. Занят. Перезвоню позднее. Всё уже нормально. Во всяком случае у мальчишки не было кошмаров. Но в целом это выглядит как издевательство: целоваться я с тобой не буду, а ты за своё желание чувствуй себя виноватым, но потом я легко лягу к тебе в постель, словно так и положено.
Будь у Стилински родовой девиз, он обязательно сменил бы его. И написал бы что-то вроде: «Дерьмо. Ничего нового», потому что в последнее время, как только он решил подобрать невероятно ухоженного пса у сгоревшего дома Хейлов, то вытянул совершенно сумасшедший лотерейный билет: теперь ему приходится разгребать валящиеся из всех щелей проблемы, одновременно с этим стараясь на роликах взбежать наверх по стремительно несущемуся вниз эскалатору.
– Думаешь о плохом, – подмечает Дерек спустя некоторое время, даже и не думая открывать глаза и шевелиться. Стайлз не уверен, какой из аспектов волчьей магии сейчас сработал как старая добрая Ванга, и ему чисто из вредности хочется дёрнуть Хейла за наглое ухо. И отодвинуться. Свалиться с кровати. Рухнуть всем телом, просочиться сквозь пол и зарыться в землю под фундаментом, чтобы никто не нашёл. – Доброе утро. Прости, что тебе пришлось уйти с замечательного дивана и провести эту ночь здесь.
– Кейт предположительно мертва, – время, конечно, для разговора не лучшее. Дерек резко садится, у него отпечаток подушки на лице и волосы торчком, но взгляд вполне осмысленный и цепкий. Температура в спальне мгновенно падает на пару градусов.
– Ты её?.. – приподнимает брови Хейл. Стайлз выжидает секунду. Вряд ли альфа оставил бы Арджент в живых, он целенаправленно атаковал второго охотника, наверняка закончил и её бренную жизнь… И мальчишку это совершенно точно остановит от дальнейших поисков виновных. Козёл отпущения в лице Кейт – просто замечательный шанс снять груз с души одного юного оборотня. Иногда стоит выбрать меньшее зло. Стилински не испытывает никаких сожалений, когда кивает. Вопрос не задан, технически это не ложь.
– Расследование завершено.
– Расследование завершено, - эхом шелестит Дерек. – Отличная работа, сэр.
Выходит горько. С привкусом полыни. Стайлз успевает запомнить выражение лица Хейла в мельчайших деталях: абсолютно спокойное и сдержанное, но вот глаза… в них смешиваются понимание и странная печаль. Мужчина натягивает абсолютно неискреннюю ободряющую улыбку и позорно сбегает в душ. Ну же. Ну же. Ну же. Ему ведь всего лишь шестнадцать. Это обязательно пройдёт. Это ведь всегда так в шестнадцать, верно? Настоящие оборотни ведь не работают также как в ванильных сумерках, правда? У них нет дурного запечатления или как оно там называлось?.. Точно, пройдёт. Всё забудется. И года не пройдёт – Дерек Хейл и думать не станет про какого-то неудачливого второсортного агента, который отказал ему в довольно невинном поцелуе. Не так уж долго они были знакомы. Никаких привязанностей.