Снова коридор. На этот раз – комната напротив. Кровать с чёрным шёлковым бельем, которая отзывается удивлённым скрипом пружин на два рухнувших тела. Толстовку – к чёрту, футболку – прочь. Собственную рубашку – в клочья. Fuego en el fuego*, ровно как в песне. Стилински спихивает с себя, и снова приходится подчиниться. Нависает сверху, непривычный и возбуждающий. Если его жадные руки и голодные поцелуи, рассыпающиеся по шее, плечам и ключицам обжигающими искрами – это ненависть, то Хейл просто обязан узнать и любовь. Впитать её полностью, навсегда запереть в каждой клеточке тела и сознания. Потом. Когда дойдут до любви. Сейчас – не должен ничего, но урчит котёнком и всё касается, оглаживает, сжимает и стискивает, как будто без этого Стайлз растворится. Исчезнет.
Но он не исчезает, даже когда отстраняется. Когда выдёргивает собственный ремень из шлёвок и швыряет вбок – металлическая пряжка оглушительно громко вписывается в стену, а после встречается с паркетом. У агента не плечи, а карта звёздного неба, да и на чёрном он смотрится восхитительно. Дерек расстёгивает чужую ширинку и хватается за джинсы, чтобы убрать и эту преграду.
А потом зажигается свет. Стилински подскакивает, обернувшийся Хейл чувствует ощутимый удар в плечо. Питер, с целомудренно обмотанным вокруг бёдер банным полотенцем, прислонившийся плечом к дверному косяку – это точно не его сексуальная фантазия. Хозяин квартиры демонстративно оценивает состояние собственного маникюра ещё секунды три, а потом елейным тоном – это не предвещает ничего хорошего – интересуется:
– О, неужели это мой племянник? И в моей постели! А мне кажется, или здесь и агент Стилински?.. Боже мой, Стилински, Дерек,– он прижимает ладонь к груди и округляет глаза, - вы, наверное, не в курсе, но обычно люди трахаются в собственных кроватях! Либо выбирают мотель, - оборотень исчезает в коридоре, но всё-таки добавляет, – Это мой любимый племянник, Стилински, впрочем, как и столик.
Стайлз выбирается из-под замершего Дерека и запускает руку в волосы. С его везением лучше попросить шерифа приковать себя к батарее и сидеть там до следующего Рождества.
Надо отдать Питеру должное: он вообще никак больше не комментирует произошедшее. И даже разливает по чашкам чай. Во всей ситуации его, видимо, больше всего задевает дислокация действия, а не его содержание. Стилински отчаянно пытается утопиться в кружке и совершенно не представляет, как начать разговор. Что до старшего Хейла – ему и без того вполне нормально. Он благодарит племянника за визит и вскрывает одну из упаковок конфет.
– Вы действительно сюда перепихнуться пришли? – Примерно таким тоном обычно принято интересоваться повышением котировок собственных активов. – Я тебя недооценил, агент. Уже второй раз, между прочим. Это, считай, рекорд.
– Слушай, Хейл, давай забудем. Я куплю тебе и новое пальто, и новый столик, честно, – Стайлз ставит чашку на стол и лезет в карман за сигаретами, но, едва достав пачку, замирает, вопросительно глядя на Питера. Тот закатывает глаза, но пепельницу всё же выдает.
– Зарплаты не хватит.
– Питер, – теперь и Дерек немного приходит в себя. – Мы тебя искали, чтобы расспросить.
По лицу Питера ясно только одно: подобным образом с ним разговор ещё никто не начинал. Стилински затягивается, дотягивается до подростка и устраивает ладонь у него на колене.
– Вы меня нашли, – первая упаковка Reese’s заканчивается, и молодой мужчина берётся за вторую, – так расспрашивайте.
Комментарий к Часть 2. Глава 2.
* Reese’s - американская торговая марка шоколадных конфет с солёной арахисовой начинкой.
** Fuego en el fuego (исп.), также Fuoco Nel Fuoco (итал.) - “Огонь в огне”, песня за авторством Эроса Лучано Вальтера Рамаццотти.
========== Часть 2. Глава 3. ==========
— Разговор с Сатоми, при котором я не присутствовал, пожар. Мы хотим услышать от тебя полную историю, начиная с разговора и заканчивая тем, куда пропала Лора.
Стайлз забывает, как ему заставить диафрагму выгнать дым из лёгких. Ещё секунду приходится потратить на осознание, почему. Оказывается, всё дело в Питере. В тех эмоциях, которые он вызывает своей неуловимо быстрой реакцией после вопроса племянника. У него дёргается губа, а во взгляде на сотую долю секунды мелькает что-то очень холодное и опасное. Под пальцами напрягается и младший оборотень.
— Лора, — повторяет в чашку мужчина, а после аккуратно возвращает её на блюдце. — Она мертва, Дерек. Мне очень жаль, но я более-менее пришёл в себя лишь спустя несколько часов после того, как вы поизмывались надо мной с помощью старинных друидских штук.
— Сатоми, Питер. Начни с разговора, — подросток звучит очень тихо, и Стайлз готов поклясться чем угодно, что он никогда не чувствовал такого напряжения. Его можно складывать в карманы, стряхивая с горизонтальных поверхностей в ладони и использовать в качестве карманного фонарика. Надо быть придурком, чтобы не заметить. Или притворяться так же хорошо, как Питер Хейл.
Питеру кажется, что он вымотался с делами Талии на десять жизней вперед, и единственное, что его сейчас заботит — это горячая ванна и минимум сто часов спокойствия. Альфа, однако, встречает его на лестнице. От неё пахнет каким-то хитрым маслом с ладаном, и молодому мужчине совершенно точно не хочется даже узнавать, в каком состоянии ванна.
— Что-то новое узнал? — Приходится переместиться на кухню. Талия всегда хочет обладать максимально точной информацией сразу, как только Питер добудет её. Так что сиди, дорогой брат, рассказывай.
Когда две недели назад сестра отправила его изучить объявившуюся к северу от округа стаю, ничего ещё не предвещало никаких трудностей. Стая малочисленная и молодая, по большей части Хейл видел только мужчин примерно своего возраста и чуть моложе. Все как один — яркие «южане», как окрестил их оборотень после своего первого визита: испанские и мексиканские корни сделали их максимально похожими друг на друга, выделив только двоих. Альфу и его пассию, которая по внешности больше напоминает сестру.
«Матео». — Представляется посланнику Хейлов высокий и светлокожий блондин с неправильно сросшимся носом и многочисленными шрамами на лице. Из примечательных особенностей лидера мужчина отмечает отсутствие мизинца на правой руке. Уже после он узнаёт, что виной увечья стала гильотина для сигар в руках кого-то особенно отбитого из Калаверас.
— Они не собираются нам помогать, — довольно спокойно произносит Питер, колдуя над чаем. Самым обычный чаем, никакого настоя рэйси. — Уходят в сторону Канады. Какие-то внутренние причины.
Оборотень совершенно не собирается рассказывать Талии о том, как его недавно с позором выставили из стихийного поселения в горах после разрушительного адюльтера со стороны невесты Матео Хименеса. В конце концов, он не слишком настаивал, просто был как всегда мил, обходителен и шикарен. Угрызения совести давно уже проданы за возможность быть главной язвительной задницей и просто красавчиком.
— А что в итоге с Ито? — Теперь, когда Питер располагается за столом напротив, его черёд задавать неудобные вопросы. Талия после не самого радостного известия, однако, выглядит вполне спокойной. Да и упоминание Сатоми её, кажется, мало задевает, но Хейла не проведёшь. То, что не расслышишь в сердцебиении, можно уловить и другими способами. Альфа едва заметно морщится при упоминании своей подруги. — Вы так и не пришли к соглашению после того разговора?
Тот разговор случился в вечер очередного отсутствия Дерека, что совершенно Питера не радовало. Слишком много таинственности в исчезновениях племянника. С Пейдж он совершенно не прятался. Но сейчас в пределах Бикон Хиллз происходило что-то совершенно неординарное, но почему-то Талии совершенно не хотелось ничего замечать.